отправления. Где раз-два в месяц.
– А есть какая-нибудь закономерность, ритмичность этих дорогих отправлений? Может, существуют какие-то регулярные дорогие отправления?
– Нет, никакой регулярности. Мы же что делаем? Возим то, что сами люди отправляют. А как им захочется?! Кто знает? Можно сказать, что перед большими праздниками почтовых отправлений становится больше. Только больше не всегда значит дороже. Мы можем вести несколько мешков, стоимость которых весьма невелика.
– А многие знают, на какую сумму отправляется корреспонденция?
– Знает сотрудник, который едет. Знаю я. Но по большему счету эта информация у нас не является абсолютно закрытой.
– Хорошо, а что вы скажите про погибшего Кузнецова? Он давно у вас работает?
– Давно, лет семь уже, наверное.
– И что можете сказать про него? Он хороший сотрудник? Судя по всему, вы ему доверяли?
– Конечно, доверяли. Он за всю службу себя зарекомендовал с самой лучшей стороны. Такой благонадежный сотрудник был. Всегда аккуратный, не пил совсем. У него никогда никаких нареканий не было.
– А семья у него есть? Он женат?
– Да, женат. Трое детей у него. Вот как им сейчас туго придется!
– Да, жалко их. Вы уверены, что у вашего Кузнецова никаких вредных привычек не было? Тайн там, может быть?
– Да нет, не было. Точно вам говорю не пил он. Я его никогда пьяным не видел. У нас пьяниц разве с такими поручениями отправляют?!
– Ведь я не только пьянство имею в виду. Ну, знаете, разное там может быть. Например, может, в картишки любил поиграть. А может… – тут Железманов слегка запнулся, не зная, как деликатнее выразиться. Ему не хотелось оскорблять память о погибшем, но в то же время, как следователь, он был обязан проверить все. Лишняя щепетильность может быть вредной для следствия. Работа у него такая – вскрывать даже самые интимные стороны жизни людей. – Может, женщина у него была? Роман на стороне?
– Да как вы такое могли подумать, господин следователь? Вы человек молодой, и негоже вам напраслину на человека возводить, – возмутился Кириллов.
– Я никакой напраслины не возвожу. Я просто спрашиваю. Вы поймите, я просто обязан проверить все, в том числе и такие неприятные версии. И на данный момент я только хочу узнать, вам ничего такого подобного про вашего сотрудника не известно?
– Нет, не известно. А почему вы, молодой человек, так много расспрашиваете про Кузнецова? Он же погиб. Вы же не думаете, что он в этом замешан? Как же он может быть в этом замешан, если он погиб? Не мог же он согласиться участвовать в преступлении, в котором ему уготовлена участь покойника?
– Все бывает. Бывает, что злоумышленники договаривают о деле, а потом соучастники убивают одного своего подельника или один убивает всех своих подельников. Опять же я не утверждаю, что в данном случае было именно так, я просто задаю стандартные вопросы для таких случаев.
