Все шаманы черти. И Мельгайвач, и Сайрэ. – Он подошел ближе. – Если не перестанут они, я уеду сейчас.
– …И зачем Сайрэ послал к нам такого безумного, – пробурчал тихо Кака, растерянно переводя глаза из стороны в сторону.
– Я уеду, – скрутил Пурама кисет. – Я сказал все. Потонче не сказал, что хотел. Скрылся, трус. Вы передайте: лучше ему в Улуро не приезжать.
Посланец Сайрэ хлебнул из кружечки водку, раздвинул полы ровдуги и не спеша вышел.
– Кака! – сразу же заговорил Куриль. – Большое камлание созвать надо. Пусть шаманы собираются сами. Я ничего не могу – ни понять, ни сделать. Соберем якутских, чукотских, ламутских и юкагирских шаманов. Иначе случится большая беда, а это нам с тобой бог не простит.
ГЛАВА 3
Не всякое дело в тундре сделаешь быстро. На большое камлание шаманов собирали всю зиму; правда, Куриль и Кака не очень спешили, потому что никаких новых бед не случалось. Однако ссора шаманов не давала покоя. Сперва поползли слухи, что Мельгайвач будто бы творит зло не один, а вместе с головой чукчей, Какой. Потом заговорили о том, что Куриль и Кака будто бы выгораживают богатого Мельгайвача и сваливают вину на какого – то русского шамана Чери. Пришлось советоваться с алазейским попом Поповым. И тот сказал: о таких делах надо извещать городских начальников. Отправили в город нарочного с письмом. Ответа сразу не получили. Но потом стало известно, что из Средне – Колымска, с Верхней Колымы и с Индигирки приедут три знаменитых шамана. Им и было поручено разрешить спор.
Косчэ – Ханидо к этому времени исполнилось двенадцать лун, а Халерха уже хорошо ходила.
Жизнь в стойбище у Малого Улуро и само стойбище стали меняться изо дня в день. Сюда сразу же перекочевало много семей с берегов Большого Улуро: приехали те, у кого был или неизлечимо больной ребенок, или убогий человек, или страдающий от шаманского призыва. Все эти люди надеялись на помощь знаменитых шаманов. Затем начали вырастать жилища богачей и купцов, съезжавшихся из острогов и со всех сторон тундры. Наконец все больше и больше стало появляться простых людей: с Колымы приезжали на лошадях, с Индигирки приходили пешком. И небольшой холм у озера все гуще и гуще обрастал пестрыми жилищами, среди которых огромными скалами возвышались белые яранги богатых чукчей.
Жизнь этого невиданного стойбища мудрецов, любопытных, жаждущих чуда и жаждущих новых сделок наполнялась весельем, знакомствами, деловыми разговорами, сплетнями, тревожными слухами. Только настанет утро – и мальчишки уже бегут по всем закоулкам с криками:
– Литэмэч, литэмэч[34]. Люди уже играют!..
Не поев, не попив чаю, мужчины бросаются из яранг и тордохов.
А вот уже тут и там раздаются плач и сбивчивые женские голоса – это поссорились дети, и матери – каждая на своем языке – защищают, конечно, своих собственных, не собираясь понять друг друга.
На берегу озера судачат, шепчутся женщины и девушки,
Литэмэч – игра, в которой выходит победителем тот, кто первым и большее число раз набросит аркан на оленьи рога; череп оленя с коротко опиленными рогами лежит в центре круга.
