Но тут произошел еще один удивительный случай. Богач с Колымы назначил в Большом Улуро состязания гонщиков на двадцать якутских шаганий и выставил приз – огромный табун оленей. Тот же самый пастух сел в упряжку и выиграл этот табун. Выиграл – и от радости умер. Был пастух сиротой. Судили – рядили: что делать? Наконец решили передать оленей его товарищу, Курилю.
Так Апанаа Куриль, еще не забыв тягот пастушьей жизни, стал богачом. И может быть, поэтому он оказался добрым, чутким к людской беде. Чтобы сытно жить, к нему охотно шли молодые и опытные пастухи, и стадо его, теперь состоявшее не из чукотских каргинов, а из добрых ламутских оленей, росло, множилось, хорошело. Куриль каждой семье забивал оленя на одежду и питание, помогал даже якутским беднякам, которые носили дохи по шесть – семь лет, пока вся шерсть не вылезет. Пожилых юкагиров он не гонял по тундре, он велел им жить у озера и ловить рыбу. Очень нравилось Курилю, когда о нем хорошо отзывались: он от этого еще больше добрел, хотя, конечно, знал доброте меру.
Слава о преуспевающем богаче, об умном хозяине и почитаемом человеке распространилась по всему краю. И вот из Якутска пришла бумага от большого начальника, в которой говорилось, что он, Апанаа Куриль, назначается головой юкагиров. Не поняв, зачем это сделано и что это значит, Куриль помчался в город.
– Что мне делать как голове юкагирскому? – спросил он у исправника. – Товары, что ль, продавать или следить за шаманами?
– Ясак будет платить твоя тундра, – ответил исправник. – А ты следить должен. И князьев назначать можешь. А кроме этого – делай, что хочешь…
И получил голова печать. Эта чудная штучка, оставлявшая круглый рисунок с буквами и орлом, привела Куриля в восторг. Приехав домой, он стал лепить пометки на чем попало: дарил кирпич чая – ставил печать, разглядывал шкуры – с гордостью проштемпелевывал каждую, даже свою драгоценную березовую палку изрисовал орлами… Никто, однако, над ним не смеялся: Куриль вошел в большой мир.
Затем произошел случай, надолго прославивший его как голову. Узнал Куриль, что исправник Друскин грубо обращался с ламутскими людьми, – и пожаловался в Якутск. Друскин перепугался, пригласил его к себе и хотел напоить горькой водой. Но Куриль пить не стал. «Водка не смоет гнев людей, а уважение ко мне смоет», – сказал он и уехал. И Друскин притих.
Богачи завидовали Курилю. Потому что тот, кто близко стоит к начальству, много знает, далеко видит, а в делах это очень важно. Часто спрашивали его: что надо, чтоб стать головой? Он не знал. Но отвечал уверенно, как думал: «Сколько хочешь имей оленей, а будешь жестоким и жадным – головой не станешь». И не нашлось такого богача, который захотел бы отобрать у него печать…
Уважение к Курилю, как к человеку особенному, росло. Признали его ум богачи Тинальгин, Чайгуургин, Тинель – кут, известный якутский купец Мамахан, русские купцы, даже хитрый американец Томпсон.
Став настоящим царем тундры, Апанаа Куриль,
