и зарезали десятка два овец.
Наша ярка паслась в колхозной отаре, и ей волк вырвал кусок кожи с шерстью и мясом, прямо у шеи, но она как-то вырвалась и осталась жива.
Во времена моего детства тёмными зимними ночами волки частенько заходили в село, нападали на собак и съедали их на месте. Женщины и дети боялись выходить на улицу в тёмное время суток. Мои односельчане чувствовали себя в те годы жителями таёжной глубинки.
С востока к селу сплошной стеной соснового бора подходит Таваложская поскотина, где родится много черники и душистой земляники. Южнее идёт старая Песковская дорога через речку Таволгу прямо до Лешакова стана. Раньше там были колхозные покосы. А места там глухие, однообразные, поэтому грибники и охотники часто блудили в тех лесах, порой по несколько дней не могли выйти к жилому месту.
Официально считается, что Быньги появились в 1718 году. Мне думается, что это – дата основания Быньговского завода, заложенного Акинфием Демидовым. На голом месте редко закладывали заводы…
А в цехах нужны рабочие руки. Значит, жили там люди, может, было несколько домов, а может, и целая деревенька. Я не раз слышал от стариков, что Быньги начались раньше Невьянска, основанием которого считают 1701 год – это дата плавки первого чугуна. Население же и там появилось значительно раньше. Русские люди пришли в эти глухие места после Великого раскола, затеянного царём Алексеем Михайловичем и патриархом Никоном в 1656 году. Наиболее крепко верующие люди не захотели менять свои древние обряды, священные книги, двупёрстное знамение на трёхперстное. Начались репрессии со стороны государства и церкви. От притеснений люди бежали на Север, за Каменный пояс, в Сибирскую тайгу. Да, немало лишений вынесли мои предки, прежде чем осели в Быньговском урочище за Уральским хребтом.
Первые переселенцы ставили дома, распахивали землю, сеяли овёс, рожь и ячмень, мыли втихаря золотишко, ловили рыбу, брали зверя, разводили скот».
А.Корюков в своих очерках «В огненной купели», напечатанных в журнале «Уральский следопыт» №№ 638–640 за 2010 год, об этих людях пишет, что на Урале их называли кержаками, раскольниками, староверами, старообрядцами. Тетка А.Корюкова Анна Коробейщикова рассказывала.
– Мы все, почитатели истинной христовой веры, пришлые в этих краях, здесь же раньше язычники дикие проживали. После Никоновой реформы это случилось. Мы оброшные (платившие оброк – примеч. составителя), с реки Керженца, где наши прадеды дали клятву не изменять своей вере, поэтому и зовут нас кержаками, как бы дразнят так, а мы гордимся этим прозванием. Молимся же двуперстным крестом, в часовнях или дома, без священников, вот так, – и она старательно складывала мои детские пальчики в двуперстие и учила, как правильно креститься и делать земные поклоны «по писанному». – А те, кто ходит в церковь, те православные никониане, крестятся трехперстием, «щепотью», не так, как мы. У них попы ведут молитву, а у нас – батюшка, выбранный от всей общины. Мы много потерпели и от разных властей, и от церкви, от тех старых времен до теперешних…
Дальше
