чтобы «остужать жар своего сердца».
Тело Фосетта обнаружил после завтрака один ученик, зашедший к учителю, чтобы посоветоваться насчет своей роли в домашней пьесе. Доктор, осматривавший труп, объявил, что тело пролежало шесть-восемь часов, что означает, что Фосетт был убит ранним утром. Его голыми руками задушил какой-то очень сильный человек, почти наверняка мужчина. Следов борьбы не было, из чего Грэнджер заключил, что либо учителя застали врасплох, либо они с убийцей были знакомы.
Фосетт по словам Грэнджера имел склонность к сочинению стихов, и в ночь убийства тоже работал над стихотворением.
– Должно быть, он вдохновлялся бурей, – сказал молодой полицейский, протягивая Холмсу листок бумаги, на котором были всего четыре строчки в окружении клякс:
Бушует буря надо мной,
Верен я любви немой.
Пора! пора! явиться там!
Что презираю, то предам.
Холмс прочитал их, кивнул и вернул листок полицейскому.
Сообщив Холмсу все, что он узнал, Грэнджер признался, что «зашел в тупик». Все, конечно, подозревали лорда Эббаса. Но его светлость клялся, что в ту ночь был у себя дома в Комптон-холле. Его жена, хрупкая боязливая женщина, подтверждала это. У них с мужем были раздельные спальни, и она рано ушла к себе, оставив мужа пить в одиночестве. Дворецкий вспомнил, что принес лорду бутылку портвейна в половине одиннадцатого, а потом пошел спать. Конюх не слышал, чтобы кто-нибудь ночью уезжал или приезжал. Когда на следующее утро он кормил лошадей, то ни одна из них не выглядела уставшей.
Грэнджер сказал, что даже если лорду Эббасу удалось ускользнуть из дома и добраться до Эпплфорда, совершенно невероятно, чтобы он – или посланный им убийца – мог войти в корпус Крэнмер, совершить убийство и уйти незамеченным, не оставив никаких следов. На это Холмс ничего не сказал.
Холмс наскоро пообедал и поехал в двуколке в Эпплфорд-колледж. Он добрался туда в середине дня и прежде чем объявить о своем прибытии, быстро осмотрел местность. Корпус Крэнмер, старинная постройка в форме буквы E, стоял на мысе метрах в 200 к юго-западу от остальных построек.
Спальня мальчиков была на втором этаже вертикальной линии буквы E, окна ее выходили на море, и юго-западный ветер дул прямо в них. Три флигеля образовывали горизонтальные линии E. Флигели были более защищены от ветра, из их окон можно было видеть остальные здания школы. С севера на юг в них помещались комнаты убитого учителя и экономки, кухня и жилище заведующего корпусом. Комнаты Фосетта были на первом этаже, как раз под комнатами экономки. Арочное окно его кабинета выходило на клумбы, лужайки и восстановленную монастырскую церковь, которую посещали и обитатели колледжа, и местные жители.
Закончив осмотр, Холмс направился в главное здание школы и прошел в кабинет директора. Доктор Миддлтон тепло его приветствовал и выразил надежду, что очень скоро он сможет распутать «эту
