Нюры придержал КГ за плечо:
– Мы туда пока не пойдем. Наша дверь сразу налево.
На двери никакой надписи не было. Комната оказалась довольно большой. Не такой большой, как зал заседаний, но значительно больше обычных квартир в коридорах дома на Манежном. Потолок был как в зале заседаний – такой же низкий, может, еще ниже. Комната была очень хорошо освещена, но могла бы при желании освещаться еще лучше: вдоль всех стен стояли металлические стойки, каждая – с несколькими прожекторами, выключенными в настоящее время. Пол покрывала метлахская плитка, а стены – неровно положенный кафель, раздавленный кое-где, видимо, ударами тяжелых предметов. Такого же рода отметины были и на полу. Посредине сиротливо стояли обшарпанный письменный стол и два стула – по всей вероятности, для следователя и обвиняемого.
«Когда включаются все прожектора, – подумал Борис, – именно в этот момент, возможно, и наступает долгожданный момент торжества истины».
Помимо двери, в которую вошел Борис со своим сопровождающим, – «экскурсовод» местного значения, мысленно окрестил его КГ, – в комнате были еще две небольшие двери.
– Одна – в кабинет следователя, вторая – в медпункт, – объяснил «экскурсовод», заметив взгляд Бориса.
– Видимо, для большинства посетителей не так просто перенести момент финального аккорда «торжествующей истины». Поэтому и завели здесь медпункт, поближе к этому залу, – сказал Борис.
– Что вы, что вы, эта комната, можете считать ее залом, уже почти не используется. А медпункт нужен канцелярии.
Расположили его здесь, потому что другого места просто не нашлось.
Из стен комнаты торчало несколько водопроводных труб с ржавыми чугунными кранами. К металлическим трубам были присоединены резиновые – грязные резиновые трубы, которые беспорядочно змеились по полу. Стены и пол тоже были в ржавых потеках.
«Куда стекает вода? – подумал Борис. – А, вот, я вижу, несколько металлических решеток в углублениях пола. Сюда уходит вода». Рядом с решетками он заметил сгустки крови, куски окровавленной ваты. «Может, это просто кажется так издали, – подумал он, но рассматривать такие детали поближе ему почему-то не захотелось. – Да, когда включен свет и на обвиняемого направлены потоки воды – ведь мне говорили об этом по телефону – вот тогда именно и наступает момент «торжествующей истины». Откуда взялись ужасающие вмятины на полу и стенах?»
Борису захотелось как можно скорее покинуть эту комнату, но он заметил в углу некое странное сооружение, и это остановило его. Сооружение напоминало небольшое пианино. У него была стандартная клавиатура, но с уменьшенным звукорядом – всего на две октавы. Из задней стенки того, что напоминало пианино, выходили длинные стальные тросики, соединенные, видимо, с механическим приводом клавиш. Тросики были аккуратно собраны в четыре пучка и развешаны на специальных крючках на стенах.
– Кто
