хотел видеть меня? – она пристально всмотрелась в его глаза.
– Хотел. У меня два вопроса к тебе. Во-первых, портниха, наконец, закончила твой новый сценический костюм. Всё было сделано по моим собственным эскизам. Я хотел видеть тебя именно в этом… – он показал рукой в сторону.
Оболенская поднялась на ноги и медленно подошла к вешалке, на которой висел потрясающей красоты костюм чёрного лебедя.
Она провела рукой по тонкой почти полупрозрачной ткани цвета чёрной ночи, расшитой шёлковыми серебряными нитями и, взяв в руки венец в виде чёрной короны, приложила к своей голове, пристально всматриваясь в зеркало, висевшее на стене.
– Ты очень красивая! – раздался тихий голос Аракчеева за её спиной. – Настоящая Одиллия…
– Спасибо, – она обернулась и, сняв с головы венец, снова положила его на место. – Петя, я давно хочу у тебя спросить… – Стефания подошла к его столу и снова опустилась в кресло. – У тебя было такое, когда ты танцевал на сцене и вживался в образ, будто бы этот персонаж, партию которого ты танцуешь, берет над тобой верх?
– Что за глупости? Нет, конечно. Это мы повелеваем в танце персонажем, а не он нами.
– А у меня бывает. Особенно в последнее время, когда я надеваю этот костюм каждый вечер на себя, смотрю в зеркало и выхожу на сцену, – Оболенская обречённо посмотрела в сторону вешалки с платьем.
Аракчеев подошёл к ней ближе и присел перед нею на корточки.
– Даже если это и так. Что в этом страшного? Разве ты никогда не хотела стать ею в жизни, хоть ненадолго? И оставить свой образ белого лебедя.
Стефания улыбнулась.
– Ты говоришь, как один мой знакомый. Он тоже сравнил меня именно с белым лебедем.
– Какой знакомый?
Стеша вышла из своего состояния задумчивости и посмотрела на Петра.
– Это неважно. Так что за второй вопрос, ради которого ты вызвал меня перед выступлением?
– Я снова получил два предложения на твой приват-танец от очень влиятельных людей.
– Петя, но ты же мне обещал… – она с мольбой в глазах смотрела на него.
– Я помню о своём обещании, и я сдержу его до конца. Просто ты же понимаешь, мне это делать каждый раз всё сложнее. К тому же, охрана каждый раз мне докладывает о том, что творится в кулуарах ночного клуба и о недовольствах танцовщиц относительно твоего привилегированного положения в клубе.
– А им какое дело? Разве я своими отказами забираю деньги из их кармана? Думаю, напротив они должны быть мне благодарны за то, что не отбиваю выгодных клиентов.
– Отбиваешь. Потому что, получив твой отказ, выгодные клиенты уходят в другие клубы, а не довольствуются тем, что им предлагают в лице других танцовщиц.
– Значит я у всех, как кость в горле. Ну что ж, я готова уйти прямо сейчас, – она поднялась на ноги.
– Сядь,
