просто зеленый чай. Так что ты не суетись, Кикуко, – пошутил Синго.
– Ой, отец. Вы уже все знаете?
– Проснулся от крика. Сначала подумал, что это Тэру воет.
– Что вы говорите.
Кикуко сидела потупившись, казалось, у нее нет сил подняться.
– Я проснулась еще раньше, чем Кикуко, – сказала из другой комнаты Фусако. – Ужасный был крик, даже страшно стало, но Тэру не лаяла, и я поняла, что это Сюити.
Фусако вошла в столовую как была – в ночном кимоно, кормя грудью дочь.
Лицо невзрачное, зато грудь белая, красивая.
– Почему ты в таком виде? Неряха, – сказал Синго.
– Аихара ужасный неряха, вот и я стала неряхой. Если выходишь замуж за неряху, непременно сама превратишься в неряху. Ничего не поделаешь.
Отнимая Кунико от правой груди и давая ей левую, Фусако сказала мрачно:
– Если тебе противно, что твоя дочь стала неряхой, то раньше, чем выдавать ее замуж, нужно было проверить, не неряха ли будущий ее муж.
– Мужчина и женщина – не одно и то же.
– Все одинаковые. Посмотри на Сюити.
Фусако направилась к умывальнику.
Кикуко протянула руки. Фусако грубо бросила ей ребенка, девочка заплакала.
Фусако, не обращая на нее внимания, вышла из комнаты.
Умывшись, вошла Ясуко.
– Давай. – Она взяла девочку. – А что остается делать отцу этого ребенка? С тех пор как Фусако под Новый год приехала к нам, прошло уже больше двух месяцев. Ты говоришь, Фусако неряха, а ты, отец ее, разве не неряха? Такой же неряха. И она надумала, под самый Новый год – лучшего времени не могла найти, – вдруг обнаружила, что жить с ним не может. И опять-таки из ее слов ничего не поймешь. Да и Аихара-сан тоже хорош – мог бы приехать. – Ясуко говорила, глядя на ребенка. – Девушку, что была у тебя секретаршей, Танидзаки, Сюити как-то назвал полувдовой. Так вот, Фусако можно, пожалуй, назвать полуразведенной.
– Что значит «полувдова»?
– Замуж не успела выйти, но любимого человека потеряла на фронте.
– Но ведь во время войны Танидзаки была еще совсем ребенком.
– Ей было, наверно, лет шестнадцать-семнадцать. Уже вполне мог кто-то быть для нее незабываемым человеком.
Для Синго слова Ясуко «незабываемый человек» были неожиданностью.
Сюити ушел из дому, не позавтракав. Видно, чувствовал себя плохо, да к тому же опаздывал.
Синго задержался дома, дожидаясь утренней почты. Среди писем, которые Кикуко положила перед ним, лежало одно на ее имя.
– Кикуко! – Синго передал ей письмо.
Не посмотрев, кому письмо, она принесла его вместе с остальными и отдала Синго. Письма Кикуко приходили очень редко, она и сейчас не ждала письма.
Кикуко тут же стала читать.
– От подруги. Сделала аборт, но после этого почувствовала себя плохо и сейчас лежит в университетской клинике в Хонго, – сказала
