Сюити не только коротка, но и стоит на грани краха.
И спрашивать у Кикуко, не оставит ли она предсмертного письма, если вместе с Сюити покончит с собой, было бестактно и жестоко, вопрос Синго причинил Кикуко боль.
Теперь и Синго понял, у какой страшной пропасти стоит Кикуко.
– Ты чересчур балуешь Кикуко – вот она и расплакалась от твоего вопроса, – сказала Ясуко. – Ты любишь одну только Кикуко, а когда нужно решить что-то важное, тебя не допросишься. Фусако твоя дочь – разве с ней случилось не то же самое?
Синго смотрел в сад на вишню, сплошь усыпанную цветами. У самого ствола этого огромного дерева густо разрослась аралия.
Синго терпеть не мог аралии и собирался спилить ее до того, как зацветет вишня, но вот еще только март, еще лежит глубокий снег, а на вишне он уже увидел цветы.
Года три назад он однажды спиливал аралию, но от этого она только гуще разрослась. Он тогда подумал, что надо бы выкорчевать ее, но потом решил – ладно, не буду возиться.
Слова Ясуко почему-то вызвали у Синго еще большее отвращение к мясистым ярко-зеленым листьям аралии. Если бы не эти заросли, был бы виден толстый, могучий ствол вишни и ее нижние ветви, не встречая помехи, свободно раскинулись бы во все стороны густым навесом. Правда, они раскинулись и несмотря на аралию.
Цветов было столько, что, думалось, больше просто не бывает.
Облитые вечерним солнцем, цветы плавали в небе. Они не были ни особенно яркими, ни особенно большими – казалось, они сотканы из воздуха. Сейчас, в разгар цветения, не верилось, что все они скоро осыплются.
Но все же по одному, по два лепестки падали, и внизу кое-где они уже лежали островками.
– Когда читаешь статью о самоубийстве или о смерти человека молодого, думаешь только: ну что ж, еще один, а если речь идет о старике, всегда бывает очень тяжело, – сказала Ясуко. – Самое лучшее уйти из жизни, пока все еще любят и уважают тебя. – Казалось, Ясуко во второй, в третий раз перечитывает статью о тех пожилых супругах. – Недавно один шестидесятилетний старик привез из Тотиги в Токио семнадцатилетнего сына, страдавшего детским параличом, чтобы поместить его в клинику, причем в одну из лучших, но перед этим решил показать ему город, и вот старик целый день носил сына за спиной, и мысль о разлуке с сыном стала ему так невыносима, что он задушил его носовым платком. По-моему, об этом тоже писали в газетах.
– Что ты говоришь? Не читал, – ответил Синго и вдруг с грустью вспомнил статью о беременных девочках из префектуры Аомори и свой сон.
Как все-таки он отличается от старухи жены.
2
– Кикуко-са-ан, – позвала Фусако. – Машина все время рвет нитку. Может, сломалась? Посмотри, пожалуйста. Зингеровская, значит, должна быть хорошая – или это я такая неловкая? Может быть, нервничаю – поэтому? Пожалуй, все-таки испортилась. Она ведь у нас еще с тех пор, как я была студенткой, – старая.
Кикуко вошла в комнату.
– Знаете что, давайте я вам прострочу.
– Ну
