с царственным безразличием в отношении ее цены и количества, словно высыпала ее из неисчерпаемого рога изобилия. Голос ее звучал как большой серебряный колокол. Широкая, белозубая улыбка редко сходила с ее лица. Она была как золотистый солнечный восход на горных вершинах. Глядя на нее, я всякий раз вспоминал Иосемитскую долину. И при этом я как-то не мог представить ее себе вне ресторана Сайфера. Природа определила ей место, и именно здесь Милли пустила корни и дала пышный рост. Казалось, она была вполне довольна своим положением и, принимая по субботам свои жалкие несколько долларов, вспыхивала от удовольствия, как ребенок, получивший неожиданный подарок.
Крафт первым выразил вслух те опасения, которые, вероятно, давно уже зрели в каждом из нас. Вопрос был, разумеется, поднят случайно, что-то в связи с проблемами искусства, которые мы усердно обсуждали. Кто-то из нас сопоставил гармонию, существующую между симфонией Гайдна и фисташковым мороженым, с тонким соответствием между Милли и рестораном Сайфера.
– Над Милли висит роковая опасность, – заметил Крафт. – И если это случится, она будет потеряна и для Сайфера, и для нас.
– Неужели растолстеет? – спросил Джадкинс со страхом.
– Начнет посещать вечернюю школу, станет образованной? – предположил я с тревогой.
– Дело вот в чем, – заговорил Крафт, при каждом слове тыча выпрямленным пальцем в лужицу от пролитого на столе кофе. – У каждого свое. У Цезаря – Брут, у хлопка – коробочный червь, у хористки – банкир из Питсбурга, у прорастающего корня – ядовитый плющ, у героя – медаль Карнеги, у искусства – Морган, у розы…
– Ну, не тяни, – прервал я его, уже серьезно обеспокоенный. – Не думаешь ли ты, что Милли начнет носить корсет?
– В один прекрасный день, – произнес Крафт с мрачной торжественностью, – к Сайферу явится заказать тарелку бобов лесопромышленник-миллионер из Висконсина, и он женится на Милли.
– Никогда! – в ужасе воскликнули мы с Джадкинсом.
– Да-да, лесопромышленник, – повторил Крафт хрипло.
– Лесопромышленник-миллионер! – вздохнул я с отчаянием.
– Из Висконсина! – со стоном выдохнул из себя Джадкинс.
Мы все сошлись на том, что нашей Милли действительно может угрожать такая ужасная судьба. Это было более чем вероятно. Милли, обширная, как необозримая девственная сосновая роща, была создана, чтобы привлечь внимание лесопромышленника. Мы очень хорошо знали, что такое Барсук, когда ему улыбнется фортуна. Сразу же направляется в Нью-Йорк и выкладывает свои богатства к ногам девицы, подавшей ему в закусочной тарелку бобов. Мы уже заранее видели броский газетный заголовок – он сам собой напрашивался журналисту воскресной газетки:
ПРЕУСПЕВАЮЩИЙ ПРОМЫШЛЕННИК ПОКОРЕН ОЧАРОВАТЕЛЬНОЙ ОФИЦИАНТКОЙ
Некоторое время нас не покидало ощущение,
