фабриканты: те «горского» не пьют, им настоящего «шампанского» подавай, да и толк в нём знают, – не воробьи, их на мякине не обманешь.
– А другие разве попростее?
– Ещё бы, не столичные, – рассказывал откровенный трактирщик. – Они уж и кутят как, страсть, только подавай и бери с них что знаешь. В Москве, как сами они говорят, им не так сподручно гулять, здесь вольготнее.
– Почему же так?
– Никто же не видит, сади во всю и кончено; а разгуляются, давай посуду бить, а стал говорить, на дыбы лезут, сейчас мордобитие учинят, а потом на мировую – и по радужной платят.
– Вот, значит, они какие! – рассчитываясь с половым, заметил Чуркин.
– Да-с, народ-герой, всё-то им нипочём. Заходите, пожалуйста, как нибудь и на них навернётесь, – прощаясь с Чуркиным, заключил приказчик.
– Зайдём, когда время будет, – пожимая ему руку, сказал тот и пошёл к выходу.
Звонили к вечерне, когда Чуркин с Осипом подошли к гостинице, в которой остановились, и спросили у прислужника.
– Нас никто не спрашивал?
– Нет, господин купец, – ответил он, отворяя друзьям-головорезам двери.
Глава 127.
Скромно, без всякого шума, отперли разбойники свой номер, вошли в него, разделись и, притаившись, начали прислушиваться, что делается в соседнем номере, и перешёптываться.
– Кажись, кто-то есть там, шаги слышны, – говорил каторжник.
– Должно быть Гаврила Иваныч приятеля с деньгами поджидает, – приваливаясь на кровать, ответил Чуркин.
Осип закурил трубочку и водворилось молчание.
Через полчаса в комнату соседа их кто-то вошёл и и поздоровался с ним. Осип взглянул на атамана и, увидав, что он уснул, подошёл к нему, потрепал его по плечу и тихо сказал:
– Василий Васильевич, вставай, пришли.
Тот открыл глаза, взглянул на своего товарища, переспросил у него, в чем дело, поднялся с постели и присел на стул. Каторжник приблизился к дверям, отделяющим одну квартиру от другой, и приложил к ним ухо.
– Продешевил я тебе, Сергей Семёныч, товарец-то, – сказал хозяин квартиры, – одно только – деньги нужны, потому и уступил.
– Не такой ты парень, друг любезный, Гаврила Иваныч! Четвертачок в пуде ни за что вытянул у меня, в куражах я был и передал тебе. На, вот, получай финансы; какие деньги-то я тебе принёс: все радужные – из банка только что получил.
При слове «деньги», каторжник отошёл от двери, махнул рукой своему атаману; тот стал на его место и одним глазом увидал всё, что происходило в номере по соседству.
Продавец и покупатель сидели за столом; первый пересчитывал деньги и откладывал их к сторонке, а последний поглядывал на них, как бы жалея с ними расстаться.
– Капитал хороший, деревню на него можно купить, – заметил Сергей Семеныч, поднявшись со стула.
– У нас долго не залежится, денька два-три погостить и на дело пойдёт, – увязав кредитки в одну пачку и завернув их в бумагу, сказал Гаврила Иваныч, положил
