рядом с ним и сияла от радости. – Теперь я полноценная.
– Вот дурень! – всплеснула руками Агнесса. – Ну как же можно быть таким неосмотрительным. Папаша! – Она сплюнула ему на плечо и растерла ногой.
Арингил посмотрел с осуждением на тифлинга и размеренно заговорил:
– Вместо того чтобы плеваться, лучше бы продумала, что ему говорить. Парень не знает ваших правил, обычаев народа. Теперь многое становится понятным.
– Что ты имеешь в виду? – уперев руки в боки, воинственно спросила она.
– Хотя бы то, почему у тебя такой забитый подопечный с проклятыми руками. У парня с детства проблемы, и их можно было сгладить.
– Вот как? – прищурилась Агнесса. – Оказывается, это я виновата в его проблемах.
– В не меньшей мере, чем он сам. Ты пренебрегала своим человеком.
– С чего ты это взял, санитар? Как ты, не зная меня, можешь об этом судить?
Арингил не обратил внимания на ее колкость и продолжал спокойно и веско говорить, припечатывая ее каждым своим словом:
– Тут знать много не надо, ты бросала своего подопечного без пригляда, и это только то, что стало известно. Ты хотела его смерти, чтобы тебе дали более способного. Но я уверен, что и его ты так же бросила бы. Тебе интересны только твои ногти и глазки, которые ты красишь по три часа в день. А кроме того, ты всех вокруг обвиняешь, что они виноваты в твоих бедах.
– Ах так! Ах так!.. – Агнесса смогла произнести несколько фраз и вдруг разревелась. Она села, и слезы хлынули из ее глаз. Арингил, который не знал, как поступить, растерялся.
…Артем особо не расстроился: подумаешь, назвала отцом. Хорошо все обдумав, он решил, что в его жизни ничего не изменится. Да и в ее тоже. Но на всякий случай спросил:
– Что это для нас обоих будет значить?
– Теперь я не сирота… – начала она перечислять преимущества и недостатки и, помолчав, на этом закончила. – И все. Больше я ничего не знаю. Но надеюсь, когда инквизитор потащит меня на костер, ты не отдашь меня ему.
Артем доедал кашу и удивленно посмотрел на девчонку.
– А зачем ему тебя тащить на костер?
– Я – баска, и значит, идолопоклонница. Поэтому. Инквизиторы часто нас обвиняют в этом и сжигают.
– А ты точно поклоняешься деревьям? – спросил Артем, допивая молоко.
– Нет, не поклоняюсь, я не знаю, что это такое. Мой народ, живущий в лесах басков, поклоняется этим деревьям. Моя мать поклонялась. А я – нет.
– Не страшно, – спокойно заявил Артем. – Мы эту проблему решим. Завтра пойдем оба на исповедь. Я скажу, что дал тебе неязыческое имя и привел к истинной вере. Ты на исповеди скажешь, что веруешь в Хранителя и покаешься, что плевала мне в тарелку. Про конта с контессой расскажешь, какие они набожные. А конюх постоянно врет.
Чу сначала сидела как громом пораженная, слушая новообретенного папу.
– Ты хочешь, чтобы я умерла? – На ее глаза стали наворачиваться слезы.
