шлепанцах, равнодушно пробормотала:
– Я предпочитаю не вмешиваться в ваши семейные дела.
Теперь она уже смотрела на Мегрэ с меньшей симпатией, если не сказать – с неприязнью.
– Ну так что, вы остаетесь или уходите с ним?
– Остаюсь.
Малик по-прежнему насмешливо смотрел на своего бывшего соученика, как если бы все происходящее было фарсом, жертвой которого стал Мегрэ.
– Ну, здесь уж ты неплохо позабавишься, уверяю тебя… Веселее места, чем гостиница «Ангел», не сыщешь… Ты увидел ангела и попался на удочку!.. – И, будто вспомнив о трауре, он добавил серьезнее: – Если бы все это не было так грустно, мы бы с тобой здорово над этим посмеялись… Давай хоть дойдем до нашего дома. Не возражай! Это необходимо… Я тебе объясню… Пока мы посидим за аперитивом, ты все поймешь.
Мегрэ все еще колебался. Он стоял неподвижно, огромный по сравнению со своим собеседником, таким же высоким, как он, но удивительно стройным.
– Пошли! – наконец сказал он словно с сожалением.
– Ты, конечно, согласишься с нами поужинать. В доме теперь, правда, не слишком весело после смерти племянницы, но…
Когда они уходили, Мегрэ заметил, что Жанна смотрит на них из своего темного угла; ему показалось, что она окинула злобным взглядом элегантный силуэт Эрнеста Малика.
Глава 2
Второй сын сборщика налогов
Пока Малик и Мегрэ шли вдоль реки, могло сложиться впечатление, что первый вел на поводке другого; Мегрэ, ворчливый и грубый, как огромный длинношерстый пес, неохотно тащился за Маликом.
Ему и вправду было не по себе. Еще в школьные годы он недолюбливал Сборщика, да и вообще терпеть не мог людей, неожиданно возникающих из прошлого, которые дружески хлопают вас по плечу и позволяют себе называть вас на «ты».
Тем более что Эрнест Малик был из той породы людей, которая всегда настораживала Мегрэ.
А тот, развязный, самодовольный, холеный, с блестящими волосами, шагал в своем прекрасно сшитом белом фланелевом костюме. Несмотря на жару, на лице его не было ни капли пота. Он уже вошел в роль знатного сеньора, показывающего свои владения бедняку. В глазах у него, как и прежде, когда он был мальчишкой, появлялась искорка иронии, мелькал лукавый блеск, который, казалось, возвещал: «Я и прежде ловил тебя на удочку и поймаю снова… Как ты ни вертись, а я умнее тебя…»
Слева от них плавно изгибалась Сена, образуя излучину, обрамленную камышами, справа тянулись низкие ограды, отделявшие виллы от дороги, – одни совсем старые, другие почти новые.
Вилл было немного – четыре или пять, насколько мог судить комиссар. Нарядные дома прятались в больших, тщательно ухоженных парках. Через решетчатые ограды виднелись четкие ряды деревьев.
– А вот и вилла моей тещи, с которой ты имел счастье сегодня познакомиться, – сообщил Малик, когда они проходили мимо ворот с большими каменными львами, глядящими сверху на прохожих. – Старый Аморель лет сорок назад купил ее у какого-то финансового магната времен Второй империи.
В
