малыш, свободен? Зайди-ка на минутку.
Так еще один отправлялся по следу.
Исчезнувший чемодан искали повсюду: во всех вокзальных камерах хранения, у всех скупщиков старья.
Юный Лапуэнт, может, был и неопытен, но в высшей степени ответствен и ничего не придумывал.
Стало быть, в мастерской Стёвельса утром 21 февраля стоял чемодан, которого в пять часов, когда туда пришел Люка, уже не было.
С другой стороны, насколько могли вспомнить соседи, Стёвельс в этот день вообще не выходил, да и Фернанду ни с чемоданом, ни с каким другим большим тюком никто не видел.
Может, приезжали за сделанной работой? Это тоже выяснили. Посольство Аргентины забирало документ, для которого Стёвельс изготовил роскошный переплет, но документ был небольшой и посыльный нес его под мышкой.
Мартен, самый образованный человек во всей сыскной полиции, больше недели работал у переплетчика в мастерской, придирчиво перебирал его книги, вникал в то, что делал Стёвельс в последние месяцы, разговаривал с его клиентами.
– Человек он поразительный, – заявил Мартен. – У него самая изысканная клиентура. Все ему полностью доверяют. Кстати, он выполняет работы для многих посольств.
Но и за этим ничего таинственного не скрывалось. Посольства обращались к Стёвельсу, потому что он был специалистом по геральдике, у него были прессы и штампы самых разных гербов, что позволяло ему делать на переплетах книг и на документах всевозможные тиснения.
– Вы недовольны, патрон? Вот увидите, все это нас непременно выведет на след.
И славный неунывающий Люка показал на сотни листков, живо приведя их в порядок.
– Зубы ведь в печке нашли? Они же туда не сами попали. И кто-то отправил телеграмму из Конкарно, чтобы завлечь туда Фернанду. На синем костюме, висевшем в шкафу, были пятна крови, которые тщетно пытались вывести. Господин Лиотар может делать и говорить все, что ему угодно, я исхожу из фактов.
Однако бумажный хлам, опьянявший бригадира, комиссара удручал, и он мрачно глядел на все это своими зеленоватыми глазами.
– О чем задумались, патрон?
– Ни о чем. Я в нерешительности.
– Думаете, его надо освободить?
– Нет, я не об этом. Это дело следователя.
– То есть вы бы его освободили?
– Не знаю. Я с самого начала в нерешительности, браться ли мне самому за это дело.
– Как хотите, – раздосадованно ответил Люка.
– Но это нисколько не должно мешать тебе продолжать свою работу. Если мы сейчас упустим время, потом концов не соберем. Всегда одно и то же: как только вмешивается пресса, всем есть что сказать, а мы тонем.
– Но я все же нашел того шофера, и другого, о котором мадам Мегрэ рассказывала, тоже найду.
Комиссар снова набил трубку и открыл дверь. Рядом в комнате не было никого. Все разбежались, все занимались фламандцем.
