вед[омостей]» от 17-го сентября:
«Заговор против жизни Государя употреблял в дело весь арсенал революционных идей, вербуя ими своих агентов и исполнителей. В ход были пущены и доморощенный нигилизм, и привозной социализм, и новоизобретенный анархизм. Казалось, можно было ожидать с часу на час взрыва.
Всем памятно, как едва заметными переходами сливалось у нас не только нелегальное с легальным, но изменническое с официальным. В это время твердым и вполне здравомыслящим человеком был русский мужик. Пропаганда смущала нашу интеллигенцию, вербовала студентов, гимназистов и гимназисток; но все ее усилия проникнуть в толщу народа оставались напрасными. Бог знает, что было бы, если бы не здравомыслие мужика. Он вынес на себе всю эту страшную суматоху. Только надолго ли хватит его, если бы, чего Боже упаси, продолжались наши нестроения? Иной раз очень нелегко доставалось тем добрым людям в наших весях, которые, в простоте своего сердца, принимали вправду долг присяги и, не ограничиваясь простым отпором преступной пропаганде, возмущались духом и вступали в борьбу с ней.
Вот сущность дела крестьян Б-ской волости.
Как в этой волости, так и в соседних, около 1877 и 1878 гг. одно лицо, бывшее до того адвокатом в одном из губернских городов, сделалось уездным предводителем дворянства и поселилось в своем имении, верстах в шести от села Б.; около этого же времени новые лица заняли места и непременного члена в уездном крестьянском присутствии, и станового пристава. У ex-адвоката, ставшего предводителем, оказался живущим шурин Б-ского священника, привлекавшийся к следствию еще по Каракозовскому делу[237]. Первым делом новых властей было назначение волостных писарей. В одну волость был назначен писарем будущий цареубийца Соловьев, под вымышленной фамилией Почкарева; но местному волостному старшине и священнику удалось выжить от себя этого молодца, и тогда бывший адвокат взял его писцом к себе. В другую волость на должность писаря поступил Богданович (Кобозев), под именем Витевского; в Б-скую волость был рекомендован Страхов.
В Б-ской волости был одиннадцать с половиною лет старшиной С.; он отказался принять Страхова в писаря, но вслед за тем начались придирки к нему предводителя и непременного члена, и С. должен был выйти в отставку; новый старшина взял Страхова с его сестрой Марьей и помощником Ширяевым, и стал плясать под их дудку: пошла смена волостных судей и выборщиков (по одному от десяти дворов), для подбора взамен их новых, во вкусе волостных писарей. Назначение Богдановича-Кобозева писарем в соседнюю волость тоже сопровождалось сменой старшины и даже отдачей его под суд. При большой местной земской больнице (содержание коей обходится тысяч в десять или более в год) весь персонал оказались все одной и той же партии. Все члены партии держались дружно, устраивали сходки, между прочим, в селе Б., на которых и уездные власти, и предводитель обходились с волостными писарями запанибрата.
Раскинув свою сеть
Дело Д. Каракозова, покушавшегося на императора Александра II 4 апреля 1866 г., расследовалось особой Следственной комиссией под председательством гр. М. Н. Муравьева, затем рассматривалось Верховным уголовным судом, по приговору которого 3 сентября 1866 г. Каракозов был повешен.
