или иначе, праздник, по общему мнению, удался. Магдалина, чтобы порадовать приглашенных, принесла с чердака большой планшет с ракушками из тропических морей – часть коллекции, принадлежавшей некогда Петру Гадалову, – и, увидев восхищенные взгляды публики, тут же радушно их раздарила. Александра скрипнула зубами, но промолчала, подчиняясь кодексу гостеприимства. Павлина, разряженная, как французская кукла, ублажала слух собравшихся какими-то мудреными этюдами.
Что касается ангелов, то они явились одними из первых, но поначалу их никто не заметил. Только через четверть часа Магдалина обнаружила нескольких пернатых существ на подоконнике, мирно беседующих друг с другом. Она принесла им специально приготовленное угощение, сервированное на дорогом эмалевом блюдце. Пока серафимы закусывали тартинками, нанизанными на зубочистки, Магда расспрашивала их, насколько возможна и правомерна канонизация Марии Горетти. Ангелы отвечали охотно и так увлеклись беседой, что даже не обратили внимания на поднявшийся шум, когда одна из сидящих за столом дам вытащила из своего куска пирога роскошную антикварную монету – золотой римский солид эпохи Константина Великого. Никто и предположить не мог, что сюрприз, запрятанный между миндалем и цукатами, окажется настолько ценным. Счастливая обладательница приза расплакалась от неожиданности: как она пояснила, ей никогда не везло в подобных вещах. Ее объявили королевой вечера, надели на голову специально приготовленный венок (ради него Магдалина пожертвовала несколько цветов со своей розовой плантации) и усадили в крытое бархатом кресло во главе стола, до этого момента пустовавшее. Этой дамой оказалась та самая девушка, с которой сестры Гадаловы познакомились в общественном собрании. Ее все здесь называли Анной-младшей, чтобы не перепутать с приемной матерью, божьим промыслом тоже именуемой Анной. Эта последняя была отрекомендована госпоже Патронессе как лучшая садовница «во всем нашем ангельском околотке».
Анна-старшая, вдова купца второй гильдии Нарышкина, успевала в любом деле: варила самогон на яблочной кожуре, тайно сбывая его в К., разводила индюшек и, словно нежная мать, лелеяла свои зеленые насаждения: вишня у нее вырастала размером чуть не с грецкий орех.
Несмотря на свою малую образованность, женщина непринужденно сыпала латинскими названиями растений, словно горохом. Она была человеком несколько неблагонадежным, – сестра Прага, например, уже восемь раз отказывала ей в посещении гимназического сада, однако ее терпели из-за приемной дочери, работающей в градоправлении с пятнадцати лет по рекомендации серафимов.
К часу пополуночи танцы закончились: двое ангелов, бодро топая по клавишам, сыграли напоследок штраусовскую польку – что называется, в четыре ноги. Заслышав характерный треск, все выбежали в сад – посмотреть на разноцветные бусины фейерверка, катящиеся по ночному небу. Когда отгремели залпы
