как кусок железа к магниту. Она сняла его и, провернув два раза в замке, открыла двери, впуская гостей в библиотеку».
Это была книга Перемен, фиксировавшая все основные события, происходящие в Ялуторовске. Она имела обыкновение проводить больше половины времени под потолком, но дочь Петра Гадалова, видимо, чем-то ей приглянулась, и книга решила немного пообщаться с посетителями.
4
Когда мадонна Осень, щедро рассыпая повсюду пеструю листву, вошла в город, Александра отправилась в местную гимназию на занятия. Цели обучения оставались для нее весьма смутными, и от ближайших двух лет она не ожидала ничего интересного – это был всего лишь выкуп, который ей требовалось заплатить за Лотара.
Павлину отдали в обычный класс, занимающийся по усеченной программе – только светские дисциплины. Госпожа Патронесса не собиралась мучить свою дочь неприменимой к жизни метафизикой.
Магда, провожая сестер, пребывала в мрачном настроении. Чем теперь ей заниматься в пустых комнатах, пока все при делах? Неизменный Василий Великий служил большим утешением, но этого, однако, было мало: старшей Гадаловой очень хотелось пройти вместе с Александрой курс обучения. Помимо теоретической пользы, это несло и практическую ценность – ведь гимназистам выписывали абонемент в сад и самую обширную в городе библиотеку.
Первый одинокий день показался ей бесконечно длинным. Пришлось сочинить себе множество хлопот – шитье, уборку, – но все же она понимала, что долго так не протянет – требовалось занятие посерьезнее. В К. девушка участвовала в различных благотворительных фондах – от общества помощи больным чахоткой до организации, занимавшейся поддержкой бывших каторжан. Ее розы и балетный станок остались при ней, но общественной деятельности явно не хватало. Реализовать свою кипучую энергию было негде – в Ялуторовске не имелось каторжан, а чахотку здесь пресекали на корню – каждую весну серафимы, сведущие во врачебном искусстве, прямо на улицах варили и раздавали жителям особый профилактический отвар.
«А может, так тому и быть – мою сестрицу с ленцой отправили учиться в гимназию, где нужно много чего делать, чтоб оставаться на плаву, а Магдалине следует накинуть узду на свой темперамент, сидеть дома и стряпать коричные пироги», – подумала горбунья, оторвавшись от шитья. Все оставшееся время до прихода родни она расстреливала из игрушечного пистолета произвольно выбранный цветок на обоях.
Сестры испытывали обоюдную зависть, совершенно о том не подозревая: Магдалина отдала бы, как она выражалась, «все золото инков» за то, чтобы ее имя пополнило списки учеников гимназии, а Александра готова была пожертвовать не меньше трети своего вполне реального состояния, лишь бы сидеть сейчас дома, пить чай и шить бисерные картины, недавно вошедшие в моду.
Первое впечатление дочери Петра Васильевича о гимназии было приятным. Ее наметанный глаз богатой наследницы не преминул отметить
