поэтому утрясти его пока не удалось.
Александра не услышала этой реплики: все ее внимание было приковано к листам с расписанием, выплывшим наконец из близорукого тумана.
Занятия по астрологии, практической и цветовой алхимии и ангелография (с 1 по 4 циклы) были разбавлены литературой и латынью.
– Очень плотный график, понимаю, – сочувственным тоном сказала Варшава, видя ее растерянное лицо. После К-й гимназии это не мед, но вы привыкнете.
Александра смотрела на нее во все глаза. Она, конечно, знала о теологическом уклоне учебного заведения, но о таком предмете, как ангелография, слышала впервые, а астрология с алхимией, как ей казалось, навсегда остались в ряду сомнительных достижений средневековья.
– Не беспокойтесь вы так сильно, – улыбалась преподавательница. – После третьего урока у нас перерыв в сорок минут – успеете подкрепиться как следует. Можете сходить домой, а можете и здесь поесть – у нас отличная кухарка, да и многие ученицы хорошо стряпают.
Эти сведения почему-то показались Александре малоутешительными.
– Понимаете, – начала было она, но не сразу подобрала подходящие слова, способные прикрыть ее смятение. – Я… не изучала некоторых предметов раньше… И мои познания в латыни – несколько расхожих афоризмов, и…
– О, это пустяки, – сказала Варшава, причем так уверенно, что Александре чуть-чуть полегчало. – С латынью вам помогут девочки, они почти все прекрасно в ней разбираются. Самое сложное – это ангелография, от вас она потребует немало сил, поэтому включайтесь в работу не откладывая. Вы в группе «А», занятие начнется через три минуты. Кабинет в этом коридоре, прямо и направо. Ну а теперь я вас покину, моя дорогая, – заключила сестра, глядя на свои золотые часики, пристегнутые к поясу (когда она их закрыла, Александра, сощурившись, рассмотрела рисунок на крышке: архангел Варахиил, стригущий розовые кусты). Сестра Варшава кинула на нее ободряющий взгляд, и ее шелковый кринолин, удаляясь, торжественно поплыл по синему ковру, словно парусник по тихому морю. Девушка, наскоро переписав уроки, поспешила в указанную аудиторию, не желая опозданием привлекать дополнительное внимание к своей персоне. В кабинете, куда она почти вбежала, уже сидело примерно полтора десятка учениц – кто-то доставал тетради, кто-то оживленно переговаривался. Совершенно неожиданно Александра увидела знакомое лицо – Минни Горойде, очаровательную юную евреечку, с которой они полгода проучились в К-й гимназии.
– Ляленька! – на весь класс в приливе простодушной радости завопила Минни, узрев Гадалову. Той оставалось только опустить веки, чтобы не видеть обращенных к ней тринадцати пар глаз, и обругать про себя Минерву всеми плохими словами, какие только случилось припомнить. Девицы уже успели перезнакомиться и освоиться, а она была пока чужеродным элементом, потому что позволила
