Стали обмениваться взглядами, в которых было не только любопытство – ведь им вместе теперь жить много-много лет. Додик помнил свой неудачный опыт платной любви. Но к Розочке оно как-то не вязалось. От нее веяло чем-то другим, волнующим и совсем не гадким.
Бабушка, успевавшая обсуждать с отцом Розочки и Веры очередную совместную сделку, следить за столом («чтоб все у меня тут сыты были») и посматривать на молодежь, вдруг заявила:
– Вот что, молодые люди, пойдите-ка, погуляйте по городу. Давид, покажи девушкам Бобруйск. А нам, старикам, еще о делах поговорить нужно.
Додик с облегчением покинул стол; девочки тоже поднялись. Пока Роза и Вера надевали пальто и шляпки, он нашел извозчика, придумал, куда повезет свою невесту и ее сестру. Собственно, выбор был небольшой: синематограф «Эдем», а потом кафе в гостинице «Березина», самом большом и красивом здании в городе. Почему-то без взрослых было проще. Он был старшим, Розе исполнилось пятнадцать лет, а Вере было и того меньше, потому должен был заботиться.
Это было понятнее, чем роль жениха, которая его смущала донельзя. Да и Роза, перестав быть «невестой», оказалась девочкой вполне общительной и дружелюбной. Даже Вера, которую Додик про себя звал «Веркой-вертихвосткой», была вполне терпимой. Фильма была про любовь. У девочек в глазах блестели слезы. Додик же едва не заснул в темном и теплом зале синематографа. Зато в кафе, угощаясь сладкими пломбирными шариками с шоколадной заливкой, все трое болтали без умолку.
Роза в этом году выпустилась после седьмого класса института. Вера еще училась. Она очень смешно показывала своих учителей и классную даму. Роза сердилась, говорила, что это невежливо и грубо. Оказалось, что Розе тоже очень нравится театр. Но еще больше – книги. Особенно такие, где приключения и далекие страны. Додик тоже любил почитать. Хотя и не очень. Биржевые сводки и бухгалтерские отчеты, как ему казалось, говорили о жизни гораздо больше. Хотя об этом своей невесте, которая нравилась ему все больше, он пока решил не говорить. Зато очень много рассказывал о Петербурге, о театрах и кафе, об огромных витринах магазинов, о Неве и каналах. Домой вернулись друзьями. То есть, предстоящее бракосочетание продолжало смущать обоих, но уже не казалось катастрофой. Во всяком случае, Додику.
Гости поселились во флигеле. День свадьбы (как и дни перед ней) был наполнен суетой и беспокойством. Бабушка и отец Розы постоянно что-то обсуждали, привлекая к разговору и Додика, и дядю Эфроима. Додик больше молчал, поскольку обсуждали вещи, в которых он мало что понимал. У Алекснянского была меховая фабрика, где шили шубы, шапки, манто и прочие предметы одежды. Бабушка же поставляла меха и сукно на эту фабрику. Но долгая дорога делала себестоимость мехов огромной. Особенно теперь, когда большая часть составов везла военные грузы. Сложности были и с вывозом готовой продукции. Потреблялось это в основном в Англии, Бельгии и Голландии. Что-то покупали в Германии
