Стерва ты, Кияшко! Он к тебе со всем сердцем…
– У него сердце в штанах! – отрезала прямая, как портновский метр, Кияшко. – Мне свобода дороже. Он меня в своем Тбилиси запрет в клетку. У них там и из дому одна не выйдешь.
– Между прочим, – вмешался Костя из кухни, – Тбилиси – очень даже европейский город.
– А ты не подслушивай бабий треп, – возмутилась Кияшко. – Тебе рано еще такие вещи слушать. Охмурил свою королеву, а меня – в Тбилиси. Ты лучше меня со своим замом познакомь.
– Так он женат.
– И лысый, – добавила Диана. – И противный, как теплое пиво.
– Класс, – восхитилась Оля. – Ты где таких подбираешь, Краснов? У вас где-то склад?
– Мы их культивируем, – отозвался Костя. – Чтобы красавицы вроде тебя не отрывали их от общественно важной работы.
Кияшко фыркнула.
– Ничего достойного в этом городишке. Брошу все – и в Тбилиси.
Они еще потрепались, похохмили, вспоминая прошлое, Диана выслушала все последние новости в юморном, чисто кияшкинском варианте. После чаепития Ольга ушла, оставив после себя крепкий аромат духов.
– Мне ее жаль, – сказала Диана. – Никого у нее нет. Она одна. Гиви этот из анекдота.
Костя улыбнулся.
– Она, Ди, по-своему очень счастливый человек, и жалеть ее не надо. Она кошка, которая гуляет сама по себе. Веселая, умная и гордящаяся своей независимостью.
– Глупый, на кой черт ей ее независимость? Все мы независимые – до тех пор, пока никого не любим. Ты вот у меня был независимым, и я была. Ты что, жалеешь, что мы зависим друг от друга?
– Ди, люди разные…
– В чем-то все одинаковы, Костик. Все хотят счастья, покоя и любви.
– Принято. Но они по-разному понимают счастье, покой и любовь. Так что нос не задирай! Ты своей логикой меня не задавишь! Ты у меня мудрая старая змея, но и муж у тебя тоже – старый мудрый змей.
– Очень старый.
– Молчи уж, детеныш.
– И очень мудрый. Как чукча: «Умный-умный, а дурак». Ты что думаешь, она не хочет иметь любимого мужа, детей, дом?..
– Не уверен, Ди. Она никому не верит, кроме себя. В общем-то, и так жить можно. У меня, например, получалось. Но это грустно. И его мне тоже жаль.
– Ты об этом Гиви?
– Да, детеныш! Я знаю многих грузин. Они очень мужественные и сильные люди. Если грузин плачет, то он очень сильно огорчен. Даже не огорчен – у него большое горе. Думаю, что наша подруга Кияшко для него очень много значит. И мне он вовсе не показался смешным по ее рассказам. Мне его слезы даже симпатичны.
– Но она его не любит… Костя хитро блеснул глазами.
– А ты не думаешь, что она приходила советоваться.
– Мне это, если честно, в голову не приходило… – сказала Диана задумчиво.
– И посмотреть, как живешь ты. Ты ведь, по ее мнению, теперь тоже женщина несвободная.
– Глупости!
&n
