удочкиаж в конце семидесятых.
Помню черную волгу на школьном дворе, и как ты
бросаешься ему навстречу. Мы все
вылезли поглазеть. Еще бы. Форменный твой передник
уже тогда
славился дурной славой, то есть короткой
длиной. Воображал,
что у тебя с ним роман, правда-правда; но самое смешное,
как оказалось, это не было таким уж далеким от
правды. Итак, ты повисла
в его объятиях, так что я не видел лица, а Долгушин,
с которым вы сидели за одной партой на
уроках английского – он мучился, до смерти
ревновал к твоим ногам и произношению, – ухмыляясь,
посмотрел в мою сторону. Нам тогда
было тринадцать,
и черная волга
впервые въезжала на школьный двор.
В госпиталь ко мне
тебя не пустили. Лежал
эмбрионом в боксе, с резиновой
трубкой во рту,
иглой в пояснице;
потом – с подушкой
кислорода, чьи пузырьки
поднимаются по позвоночнику вверх.
Ой, мамочка, горячо!
Полиэтиленовой пленкой
покрывается голова, превращаясь в гроздь
воздушную Монгольфьера
(она-то им и нужна, ее-то они
и сканируют).
Сестра
нашатырный спирт
подносит, дыши, говорит, чтобы в обморок
не упал.
Не… не…
упал. Но было мне откровение
(блажен читающий эти слова,
ибо время близко):
выносят меня вперед ногами;
и у сестры в приемном покое
хуй
с наколкой «ВМФ»
на залупе.
с.___________________
смотри смотри на San Francisco Bay
куда вложить свое либидо —
в рекламу чудную в бирнамский лес огней
в слезоточивую браваду?
и я там был как письмена горел
с боснийкою в босой бойнице
больничных корпусов разорванной петлицы
иприт очей моих не позабудь нарыть
могил влагающих как майя или кали
– и все русистки – и трамвай зиял
…какое-то подводное свеченье
как бы Кузмин на цыпочки привстал —
сукно зеленое в бильярдных
сакраментальные шары
циркачки в мини с длинношерстным кием
в притонах Оклэнда иль Сакраменто
все катится не то чтоб в тартар
но в райские тартары
здесь Данкен лег костьми и съеден весь
за ренессанс как францисканец в рясе
в обнимку с юной Анаис
где дольной лозы прозябанье
на Russian Hill в Италию Париж
куда-нибудь запанибрата
где месяц с финкою кривой
и тоже пьяною как курва
с оторванною головой
туманный спит Владивосток
ты сторожишь свинину
покуда девственный
