Представляешь себе? У меня аж дух перехватило…
Гретель думала недолго.
– Пошли туда, – сказала она, вставая. Покачнулась, едва не лишившись равновесия, но осталась стоять на ногах. Туфли ее были сбиты и едва держались, чулки давно висели лохмотьями, но, судя по всему, она действительно была готова идти.
– Зачем? – не понял Гензель. – Ты что, сестрица? Я сам туда сунуться не решился, а тебя-то вести… Я не знаю, что это за штуковина такая и как она тут появилась, только вот рисковать и соваться к ней в пасть я не хочу.
– Ты же сказал, что нету головы?.. Какая же пасть?
– И знать не хочу, где у нее пасть! Не наше это дело, Гретель. Уйти бы нам по-хорошему и забыть про эту штуку.
– Нет. – Она мотнула головой. – Идем к ней.
– Да зачем?!
Она взглянула на него так, что он почувствовал себя не старшим, а младшим братом. Трудно глядеть в такие прозрачные глаза, особенно когда в них выражение легкой досады на чужую несообразительность.
– Разве ты не понял, братец?.. – проговорила Гретель с трудом, еле слышно. – Сам же сказал… Мышцы, кости…
– Ну сказал…
– Ты ведь сразу понял, что это мышцы и кости?
– Ну конечно, сразу! Что я, дурак, что ли, мяса от соломы не отличу?
– А у животных из леса здешнего ты что-то похожее видел?
Тут до него дошло. О Человечество, какой остолоп! Оставь его отец меж трех сосен – и то заблудился бы, пожалуй.
– Ты имеешь в виду, сестрица… Ух!
– Да, – устало улыбнулась Гретель, – Если это мясо похоже на наше мясо, мы, наверно, можем его есть. Оно может быть совместимо с нашим метаболизмом.
– Но оно лежит посередке леса! Откуда оно здесь взялось? И как выросло до таких размеров?
– Это мы узнаем потом, братец. Пока мы знаем только то, что тут, в лесу, может жить что-то, что генетически как-то связано с нами. Если может оно, сможем и мы.
«Она права, – подумал Гензель. – Волосы белые – вот и голова светлая. Откуда бы здесь ни оказался этот шмат дышащего мяса, он нам почти родственник. Ну, по сравнению со здешней нечистью. Он, если подумать, нам больше чем родственник…»
Он молча протянул Гретель руку и больше не проронил ни слова, пока они не оказались у окаймлявших ложбину зарослей. Они потратили на этот путь в пять раз больше времени, чем он в одиночку, но эта трата времени никому из них не казалась напрасной.
– Здесь придется продираться, – предупредил он. – Давай за мной, я тут просеку соорудил…
Колючие ветви кустарника довольно шипели, выхватывая из волос Гретель целые пряди, но все равно не смогли ее задержать. Она пробиралась вслед за братом с совсем не детской целеустремленностью. Однако когда увидела то, что видел он, она замерла в молчаливом потрясении.
Гензель и сам не мог проронить ни слова, даром что видел эту штуку во второй раз. Пожалуй,
