вас. Христиан Саппог». Надежд на поездку фактически не оставалось.
В субботу 2 марта мы готовились сдавать наконец авиабилеты (они были на утро 3 марта) и в понедельник (4 марта) возвращаться в Онкоцентр. И вот в пятницу 1 марта вечером пришла телеграмма: «Зарезервировано лечебное место в Антропософской клинике Хердеке для Саши и одного взрослого. Матеус будет встречать вас в Дюссельдорфском аэропорту. Христиан Саппог». Таня даже заплакала. Нам оставалось немногим более суток до вылета. Владыка Лонгин был прав, говоря, что не надо сдавать билеты. Что такое Хердеке, что такое антропософская клиника, мы не знали, но верили, надеялись, что там нам помогут[4].
В спешке начали собирать вещи. Ехали втроем – Таня, Сашенька и я. Все вокруг – друзья, родственники – радовались и надеялись; хотя Сашуня лежала в постели и стонала от боли, мы верили в помощь.
Но прежде чем перейти к описанию нашей жизни уже на немецкой земле, следует сказать еще о последнем перед отъездом месяце психологической работы, которая шла на занятиях с А. Г. В середине января был сделан рентген грудной клетки, и он показал, что опухоль осталась на месте. Это был, конечно, удар, ибо мы надеялись, что от нашего сложного травяного лечения, психологической помощи, а главное – от горячей веры, надежды, молитвы[5] Сашенька исцелится, да и ее состояние в то время – практически полное внешне здоровье и бодрость – укрепляло нас в этой надежде. Было это ударом, думаю, и для А. Г. И вот на занятиях второй половины января он начал спрашивать у Саши – может ли ее внутренняя энергия убрать эту «штуку», которую показал рентген? Ответ был положительный. Саша рассказывала потом, выйдя из сонного состояния, что энергия была белого цвета, она направлялась к этой «штуке» и эта «штука» стала слабеть, «как дерево, которое не поливают, и корни его слабеют». Всей же работой должен был руководить «центр», который Саша еще называла «волшебный ларец». «Центр» обозначил восемь шагов, этапов: 1 – наметить место для палатки, 2 – расставить все на месте, 3 – облить «штуку» веществом, которое будет всасываться, 4 – наблюдать, как рассасывается эта «штука», 5 – собрать остатки, 6 – выносить их из тела, 7 – что еще останется – сжечь, 8 – все совсем убрать (занятие 19 января). На всю подготовительную работу понадобится, как ответил «центр», 11 дней (занятие 24 января).
Началась работа. Энергия действовала на эту «штуку» или, как ее теперь называла Саша, «шишку». Саша рассказывала также, что приходил на помощь и ангел, при встрече с ним возникло ощущение внутренней радости. Разговор с ним не помнила, но поняла, что «он будет приходить и что он помнит о ней» (занятие 29 января).
В начале февраля, как я уже говорил, началось ухудшение. Это было примерно через 11 дней, о которых «волшебный ларец» сказал как о нужных для окончания подготовки к лечению. Началось с повышения температуры и боли в ноге. А. Г. попросил Сашу узнать у «волшебного ларца» («центра»), нужна ли эта боль и температура. Проснувшись
Много позже заведующий детской клиникой в Хердеке доктор Христоф Таутц рассказывал, что ему позвонили и спросили – может ли он предоставить место для больного ребенка из Москвы с таким тяжелым диагнозом? И он, сам не зная почему, сказал «да». Рациональных объяснений тому не было никаких.
Молились о здравии и исцелении Саши не только одни мы, грешные, но монахи в монастырях (Даниловском, Донском, Троице-Сергиевом, Псково-Печерском), священники в храмах Москвы, Петербурга, Кимр, Конакова, ходил в церковь и молился о Саше наш польский друг Анджей Голомб в Варшаве, ставил свечи за Сашу в православных храмах Иерусалима Исаак Розовский, священник из США прислал специально для Саши ватку с миром, чудесно источавшимся из иконы Богородицы, находящейся в Америке. Немолчный хор молитвенников просил Господа и Пречистую за нашего ребенка.
