продолжим медицинскую линию. 14 августа Саше начали делать химиотерапию, или, как ее называют пациенты, просто «химию». Это была массированная, жесткая «химия». Шансов на то, что Саша перенесет ее и останется жить, как я теперь понимаю, было очень мало, но это был единственный способ поставить заслон на пути болезни. И Саша перенесла эту «химию». С трудом, через рвоту, страшное падение лейкоцитов, но перенесла. Потом была вторая «химия». Перенесла она и ее. 17 сентября, после месяца пребывания в Онкоцентре, нас выписали домой на перерыв в лечении сроком на две недели.
Домой возвращался тяжело больной ребенок, инвалид. Все, что она смогла, – это, собрав все силы, выйти сама из машины и дойти до двери подъезда. Смотреть на нее было больно. Ослабленная до крайности, желтая, без волос, измученная страданиями, капельницами, уколами. То, что она сможет через две недели вернуться в Онкоцентр, в руки советской медицины (речь о которой должна идти отдельно), представить было нельзя. Мы стали искать альтернативные способы лечения. После многих вариантов мы остановились на одном, поверили его автору, врачу по образованию, которая лечила специальными настоями из трав различные болезни, как она говорила, и онкологические в том числе. Это была сложная система из притираний, снадобий внутрь, лечебных клизм и т. п. Процедуры занимали большое время, требовали соблюдения диеты, жесткого распорядка всего дня. Для жены и Сашеньки это была тяжелая ежедневная работа, борьба за здоровье.
Другой линией борьбы была линия психологическая. С самых первых дней Сашенькиного диагноза с ней начал работать замечательный психотерапевт А. Г. Это был подвижнический, безвозмездный труд. Он работал с Сашей в Морозовской больнице в самые трудные начальные дни практически ежедневно, потом – несколько раз в неделю. Его метод требует описания специалистом-психологом. Здесь же очень кратко и огрубленно обозначу его суть в моем понимании. Она состоит в том, чтобы научить ребенка внутренне, психологически взаимодействовать со своей болезнью, понимать, что у него есть иммунитет, внутренние защитные силы, которые способны бороться с ней и победить. Понять, разумеется, не как некую абстракцию, но как реальность, наглядно представимую, живую для ребенка. Для этого А. Г. вводил ребенка в состояние полусна, легкой дремоты, так, однако, что сохранялась полная обратная связь с ним. Затем он предлагал некоторые вопросы и ждал ответа на них от ребенка. Ребенку при этом ничего не навязывалось, ничего от него не требовалось, его ответы, представления о своей болезни и борьбе с ней были продуктом лишь его внутреннего восприятия и творчества. Иммунитет, например, представлялся одним детям в виде солдатиков, которые вступали в бой с темной силой (болезнью), другим – в виде воды, которой тушат огонь болезни.
У Саши тоже были свои внутренние «помощники» – она называла их «покой», «сила», «воля», «свобода», «ресурсы». Всеми ими управлял «волшебный ларец» или «центр». Болезнь представлялась Саше по-разному, часто как
