Боится, что я попал в переплет.
Безупречно играя свою роль, Линн бросила на Рода недоуменный взгляд, словно говоря: «С чего ей вообще такое думать?» Я откусил большой кусок сэндвича, хорошенько пережевал его и кивнул.
– Род, уверяю тебя, бояться нечего. Ты ведь помогаешь нам и немцам. Матери всегда волнуются, но можешь сказать своей маме, чтобы она мне позвонила, я ее успокою. Если у нее есть вопросы, – добавил я, доставая визитку и записывая на обороте еще пару номеров, – пусть звонит мне в любое время дня и ночи. Или пусть звонит Линн. Это наши прямые номера.
Пока я не слишком волновался по поводу миссис Рамси. Род казался маменькиным сынком, и я подозревал, что он не стал бы приглашать нас к себе, если бы его мама действительно переживала. Однако мы без промедления (пусть и не слишком искренне) разобрались с ситуацией, и Род вздохнул с облегчением.
– Вкуснотища, – сказал он, откусывая сэндвич.
– Ты раньше такого не ел? – спросила Линн.
– Нет, это первый раз.
– Да ладно? – удивился я. – Так давно здесь живешь и до сих пор не пробовал кубинский сэндвич? Это же кощунство! Неуважение к моему народу!
Род улыбнулся, откусил еще несколько кусков и перешел к делу.
– От Эла что-нибудь слышно? – спросил он, устраиваясь поудобнее.
Интересно, подумал я. Он задавал вопросы, но при этом чувствовал себя скованно. Точно так же он описывал беспокойство матери – ерзал, закусывал губы.
Получив ответ на первый вопрос, он перешел ко второму, скорее всего более важному. Может, Род тоже, как и я, полночи обдумывал то немногое, что ему было известно об аресте Конрада, и искал способы проникнуть в наши мысли? Ему казалось, что я слишком быстро заканчиваю наши встречи, и я собирался продолжать в том же духе.
– Нет, ничего особенного, – наконец ответил я. – Военные уже свернули расследование – теперь им занимаются в Германии.
Рамси откинулся на спинку стула, доел остаток сэндвича и допил свою «колу».
– Род, так что ты хотел сказать мистеру Юэйсу? – вступила Линн.
– Он спрашивал, видел ли я что-нибудь подозрительное.
Помню, этот вопрос мне сразу не понравился. «Подозрительным» можно назвать что угодно. Полицейские, агенты контрразведки, жены, подозревающие мужей в измене, школьные учителя, девчонки-подростки – все трактуют это слово в соответствии со своим жизненным опытом. Наверное, Роду тоже показалось «подозрительным», когда два дня назад мы с Элом вдруг возникли у него на пороге. Честно говоря, с тех пор мне казался «подозрительным» сам Род. Это одно из тех слов, которые могут ничего не значить, а могут значить все, но Род явно обдумал этот вопрос и теперь хотел нам что-то выложить. Вот только его челюсть подсказывала мне, что он был к этому еще не готов.
Чтобы отвлечь его, я показал на лакированную куклу, сидящую на журнальном столике.
– Настоящая?
– Да, –
