подались вперед, но потом одернули себя и расслабились.
– И? – спросила Линн.
– Она отказалась.
– И все?
– Мы толкали талоны на бензин на черном рынке. Я хотел узнать, не отдаст ли она свои.
Род изучал нас, пытаясь определить, насколько мы ему верим.
– Истинная правда, не вру, – сказал он, пытаясь нас убедить, но его слова имели обратный эффект: искренние люди говорят, неискренние – пытаются убедить в своей честности.
– Понимаю, – ответила Линн.
– Может, тебе не только время нужно было от этой Кэролайн? – спросил я, возвращаясь к шутливому тону.
– Возможно, – протянул Рамси, смущенно переплетая пальцы.
– Сочту это за да, – сказал я, и он улыбнулся.
Десять баллов Наварро за то, что сумел успокоить и разговорить собеседника.
– Так почему ты вспомнил о Кэролайн? – спросила Линн, возвращая нас, мальчишек, к сути дела.
– Я ведь знаю, Юэйс с ней свяжется. Мало ли, что она расскажет о том времени. Не хочу, чтобы Юэйс подумал, будто я пытался втянуть Кэролайн в то, за что арестовали Конрада. Я просто пытался привлечь ее внимание, вот и все.
– Так она с тобой хоть раз сотрудничала? – спросила Линн.
– Нет.
– Полагаю, встречаться с тобой она тоже не стала? – с сомнением в голосе спросил я.
– Мы дружили, но не более. Я понимаю, на что ты намекаешь, но ответ – нет. Я не затащил ее в постель.
– Я просто спросил.
– Мы были друзьями.
Теперь настала очередь Линн вмешаться:
– Слушайте, вы двое препираетесь, как школьники.
– В нашем деле важна точность, – сказал я, и Рамси согласно кивнул.
– Мальчишки!
– Думаю, тебе не стоит волноваться. Ты ведь не просил ее воровать документы и все такое, – заметил я, действуя как можно осторожнее.
– Нет, ничего подобного, – ответил Рамси, и в уголках его рта на миг появились морщины – верный признак стресса.
– То есть ты просто хотел проводить с ней больше времени и всего лишь позвал ее на черный рынок?
– Да, ни с Конрадом, ни с продажей данных это не связано, – сказал Рамси.
Он уже второй раз избегал слова «шпионаж». Интересно, Линн заметила это?
– Бензин стоил дорого. Многие солдаты зарабатывали, продавая свои талоны. Еще были сигареты. На черном рынке на американских «Мальборо» можно было нажить себе состояние. В них другая табачная смесь, чем у тех, что продаются в Европе.
– Какие были цены? – спросил я.
– В магазине на базе блок «Мальборо» стоил долларов восемь, а продавали их по двадцать и даже по двадцать пять. Немцы любят настоящие американские сигареты, а не ту фигню, которая лежит у них в магазинах.
Линн присвистнула, услышав процент наценки.
– Были еще CD-плееры. В магазине
