и изъяснялась только на идише и иврите. Бабушка принадлежала к общине ортодоксальных хасидов и жила в Меа-Шеарим – районе Иерусалима, где обитают наиболее консервативные иудеи. Там везде висели таблички «Фотографировать запрещается». А если какой-то незадачливый водитель заезжал сюда в шаббат, в его машину летели камни.
И вот я пришел в гости, и меня окружили двоюродные братья и другие родственники, которых я раньше никогда не видел. Выглядели они так, будто только что вышли из какого-нибудь восточноевропейского гетто. Все одеты в черное, у мужчин лица обрамлены длинными локонами-пейсами. Говорили они на идише, причем все одновременно. Они очень радовались приезду долгожданного родича – сына Исаака, и в то же время им было как-то странно и неловко оттого, что я выглядел скорее как гой[27], чем как еврей. До них уже дошли слухи, что я интересуюсь христианством, и этот факт работал не в мою пользу. С другой стороны, я был чемпионом по шахматам, и это говорило обо мне хорошо.
Двоюродные братья переводили мне то, что говорила бабушка. Я понимал очень немногое. Мои родители намеренно не говорили со мной на идише. Они хотели, чтобы английский стал моим родным языком и чтобы я вырос настоящим американцем. Я уже упоминал, что хорошо знал на идише лишь ругательства – но бабушка их не употребляла. Правда, я уловил отдельные критические высказывания: хутцпа (какая наглость!), кокмами (это смешно!), гойска кап (буквально «гойская голова» или «чертов язычник!») и еще некоторые другие.
Встреча была чудесной и в то же время немного пугающей. Я оказался среди людей, целиком и полностью принадлежащих древней иудейской культуре. За несколько месяцев в Израиле мне довелось бывать на нескольких субботних обедах у дяди Эйба и повстречать братьев с материнской стороны. Они тоже были иудеями-ортодоксами, но все же менее радикальными, чем родственники с отцовской стороны.
Шестидневная война
Через четыре месяца после моего приезда в Израиль над страной стали собираться грозовые тучи. Политический климат заметно ухудшился – воинственные соседи, арабские страны, явно готовились вступить в открытый вооруженный конфликт с еврейским государством. Первым на тропу войны встал Египет и начал подтягивать армейские подразделения, расположенные на Синайском полуострове, к израильской границе.
Радио было главным источником, из которого я получал все основные новости. Но в те дни волны доносили до меня преимущественно иорданские военные марши, исполняемые похожими на волынки духовыми инструментами. Они перемежались грозными предупреждениями на английском языке, адресованными всем иностранцам, и прежде всего американцам. Нам предлагалось немедленно покинуть страну, чтобы не рисковать своей жизнью. Однако я был юн, наивен и считал, что все это пройдет без последствий. Как я ошибался!
Утром 5 июня 1967 года я отправился в гости к своему другу-пастору. Около полудня вдалеке послышались отдельные выстрелы. Поначалу я их проигнорировал,
Слово «гой» на современном иврите используется для обозначения нееврея, иноверца.
