на миг из рук выпускать не хочется…
– Так я с тобой поеду, – согласно кивнула девочка, – и всё!
Эливерт посмотрел в заплаканные серые глаза, подбирая нужные слова:
– Если с тобой случится ещё что-нибудь, у меня сердце разорвётся. Понимаешь? Не переживу я этого. А ведь ты этого не хочешь?
Граю замотала головой.
– Не хочу! Я тебя сильно-сильно люблю!
– И я тебя люблю…
Эливерт прижал её снова к сердцу, погладил по волосам.
– П-а-а-а-ап, – раздалось в тишине утра, – а ты поедешь их искать? Тех, кто маму убил, да?
Рука Ворона замерла на миг, потом снова скользнула по её растрёпанным косичкам.
– Да, цыплёнок.
Она обняла его ещё крепче, шепнула, прижавшись мокрой от слёз щекой.
– Ты только обязательно их найди, папка!
Эливерт склонился, целуя её в тёмную макушку.
– И убей! – тихо выдохнула девочка и судорожно всхлипнула.
Возвращение
Дай мне проститься с тем,
Что не вернёшь,
С тем, что нельзя себе оставить.
Воткнув в тускнеющую память,
Последнего мгновенья нож.
– Это ж только гляньте, кого принесло! Блудный Ворон собственной персоной в гнёздышко родное вертался!
Фрейя стояла на тропе, подбоченившись, так что объехать её не представлялось возможным, хоть она и была на редкость худосочной. Она дождалась, пока Эливерт неторопливо спрыгнул с лошади, с интересом разглядывая оставшуюся в седле девочку.
– Да ещё и не один, а с птенцом! – хмыкнула предводительница лэрианорской вольницы. – Здорово, красотка! Хоть погляжу, наконец, кто у меня атамана увёл…
– Здравствуй, Фрейя! Храни тебя Мать Мира!
Разбойница обняла вифрийца за плечи, похлопала по спине так по-приятельски, небрежно и совершенно по-мужски. Женственность и нежность явно были не самыми сильными её чертами. В росте она не уступала Ворону, а прямой, угловатой, плоской фигурой походила скорее на юношу. Жидкие русые волосы местами тронула седина. Тёмные глаза и смуглое узкое лицо безошибочно указывали на примесь северной крови. Длинный прямой нос женщину тоже не красил. Как и сильно запущенные зубы. Далеко не красавица, но всё-таки в ней было что-то неизменно располагающее к себе людей. Какая-то удивительная внутренняя сила и простота…
– Добро пожаловать домой, брат! – сказала она, и снова бросила взгляд на девочку: – И тебе, птенец! Тебя как звать?
– Граю, – ответила малышка. – Удачи Вашему дому, эрра Фрейя!
– Ишь ты, уже научил! – захохотала женщина. – Хорошо, что ты приехала к нам, Граю! Надеюсь, задержишься в Вольном лесу? Будет с кем моей Бретте играть… А то детишек у нас тут негусто. Она хоть и постарше тебя, но, чай, поладите! Дочь атамана
