от себя все больше удаляясь,
он уходил за Ней и звал – Ее…
Он уходил… Но тело неподвижно
простерлось в чуть дымящейся крови;
и чей-то голос, тихо, еле слышно,
вдруг произнес: «Он умер от любви!»
Костя посмотрел прямо перед собой, как бы очнувшись:
– Ну как?
– Здорово! – откликнулся Игорек. – Вот бы наше «кафе» назвать «Серебряная фляга»: звучит!
Костя перевел взгляд на бригадира, длинные ресницы его дрогнули:
– А тебе?
– Не знаю. Наверно, я ничего в этом не понимаю… Вообще-то мне нравится Пушкин. По крайней мере, просто и ясно.
«Да они же ничего, ничего не поняли!» – Павел не знал, нравятся ему эти стихи или нет. Но, может быть, Костя – именно тот, кого он так долго ищет? (Эх, а он-то хорош: «вы что, сюда загребать приехали»! ) Жаль, Костя не в их палате…
– Вперед, орлы! – сказал бригадир. – Завтра пойдет бетон.
6
И бетон пошел. МАЗы подъезжали один за другим. Кузов вставал на дыбы – обрушивалась вязкая серая масса, оседала «слоновья куча». Они разом набрасывались, совками раскидывали бетон между досками опалубки: «бери больше – кидай дальше!» Куда не добросить лопатой – на носилках, заливали ямы, обшитые досками. До самого дна опускали на шлангах вибраторы, похожие на снаряды. Работали самозабвенно, без перекуров: бетон застынет! Пот по спине, из-под каски – прямо в бетон. На веревках по двое тащили виброрейку, тяжелую как рельс; за ней тянулось ровное зеленоватое стекло будущего пола. А новый МАЗ уже опрокидывал кузов…
После смены добраться до столовой, восстановить растраченные калории, повалиться на койку и отключиться до утра, до подъема? – как бы не так! Нет, ты будешь лихо отплясывать – в переплетении рук и плеч – под неповторимое (всякий раз) «Попурри на вольные темы» – от сиртаки и чардаша до «Цыпленок жареный»! Ты будешь орать во всю мощь молодых легких: «Кто хорошо работает – хорошо отдыхает!» Ведь ты свободен, наконец свободен! Свободен! – будто тебя спустили с цепи. Свободен! – от забора и до отбоя! Свободен! – и всё по колено, хотя ты и не нарушил сухой закон.
А кое-кому можно и за забором, и после отбоя… Их было двенадцать, рослых борцов среднего веса. Тринадцатый – Юра Хачатурян, маленький и верткий инструктор оперотряда, учил их приемам спецборьбы. Показательные выступления на стадионе – так и горят глаза у местных мальчишек! Такая работа: дежурство на танцах, обход территории – профилактика стычек и краж, так говорил Юра. «От чужих можно уберечься, от своих – никогда! Вы меня поняли? Да? Вы меня правильно поняли? Да? Нет, да?»
Эти обязанности (привилегии) Павел очень ценил. Но разве можно жалеть о них, когда бригада выходит в ночную смену?! Четыре прожектора освещают площадку. Самосвал, урча и приседая, поднимает кузов – течет, искрится бетон. Огромные тени мечутся по стенам, срастаясь в одну – тень многорукого Шивы… А после смены – автобус, старинные песни: «Москва златоглавая»,
