это Рому понесло на хату к бабам? Не мог в столовой с Галькой поговорить?
Быков улыбнулся и заявил:
– Несчастная любовь! Она сметает все на своем пути. Значит, говоришь, на губе старлей расслабляется?
– Его ночью доставили туда. В общаге он не появлялся, в роте тоже. Значит, до сих пор там сидит.
Иволгин поднялся и заявил:
– Надо идти к командиру полка.
– Ага, – сказал Быков. – Тебя-то как раз там и не хватает.
– А что делать?
– Ждать надо. Вызовет тебя Галаев, тогда и пойдешь. А нет, значит, командир полка сам все решит.
Тут опять раздался звонок в дверь.
Сержант посмотрел на Иволгина и спросил:
– Жена, командир?
– Хрен его знает. – Стас прошел в прихожую и вернулся на кухню с Рябининым. – Позвольте мне, господа, представить вам его благородие поручика Рябинина Романа Викторовича собственной персоной.
– Да ладно тебе, Стас. Ого, у вас водочка еще не откупорена. Я сто граммов выпью, чтобы опомниться. А то башка трещит как чугунный котелок, по которому колотят палкой. Хотя я и совершенно трезвый был.
– По заднице тебе палкой, а не сто граммов! – проговорил Быков. Обойдешься.
– Ну так хоть чаю дайте да хлеба кусок. Оголодал я на губе. Меня там почему-то не кормили.
Иволгин включил электрический чайник и сказал:
– Извини, взводный, не знал, что зайдешь, а то пирожками с мясом угостил бы.
– Но хлеб-то есть?
Иволгин подвинул к нему тот самый густо посоленный кусок хлеба, который приготовил для себя, достал сырую сардельку из холодильника.
Старший лейтенант выпил чай, перекусил, тут же повеселел и закурил. Пришлось Буренко открывать форточку.
– Нормально? – спросил подчиненного Иволгин.
– Теперь да. Сам не знаю, что за беда со мной приключилась.
– Такое с тобой впервые, Рома?
Рябинин ответил фразой, уже набившей оскомину:
– Все когда-то случается впервые.
– Давай рассказывай, как загремел на губу! – заявил Буренко и пододвинулся к нему.
Рябинин посмотрел на товарищей и сказал:
– А что рассказывать-то, когда в башке дыра! Я и половины толком не помню.
– Рассказывай что помнишь, – сказал Быков.
– Ладно. – Рябинин жадно затянулся сигаретой. – Короче, как пошли с Ивасюком до общаги, помню. До трансформаторной будки дошагали, а там словно тумблер какой-то сработал в голове. Полный провал, черная дыра до самого появления караула. Я сам удивился, не понял, где нахожусь, почему тут солдаты. А Валька, медсестра, орет дурным голосом. Дескать, берите его, он нам дверь выломал, грязно домогался. А дверь-то вроде цела. Тут начальник караула, Коля Савостин из пятой роты, под руку меня берет и говорит, мол, пойдем, Рома. Ну я и пошел. Привели
