немейским львом, надо было, действительно, что-то делать. Всё ж таки, поголовье овец когда-нибудь закончится и тогда он примется за людей. И в конце могут остаться в живых только четыре авгиевых козла. И всё! Люди по этому поводу сильно сокрушались. И было с чего! Охотники победить немейского льва не смогут. Здесь, даже, и думать нечего. Тогда кто с ним сможет справиться? Ответа на этот тяжёлый вопрос у народа не находилось.
И тут хитромудрому обладателю кота пришла в голову спасительная мысль: а не обратиться ли к Гераклу? Он юн, могуч, горяч, прост и с огромной дубиной. Если он ею хотя бы один раз приложится, то никому мало не покажется! Даже немейскому льву. А что? Прекрасная идея! Пусть попробует. А вдруг получится.
У Эврисфея были свои счёты с немейским львом. Из-за кота. Поэтому он, изо всех сил, хотел подвигнуть Геракла на битву с пещерным животным!
Он отправился искать Геракла и увидел его, прогуливающимся вдоль улицы. Тот шёл вразвалочку, беззаботно подбрасывая вверх с дубину. Улица, в это время, была пустынной. Местный люд давно уже себе уяснил, что во время прогулки Геракла, лучше на улице не показываться. Он мог нечаянно пришибить своей дубиной.
Эврисфей вышел на середину улицы.
– Эй, Геракл!
Геракл недовольно приостановил своё поступательное движение.
– Эврисфей, уйди с дороги! Не мешай гулять.
Хозяин кота пугливо попятился.
– Есть дело!
Геракл остановился. Его дубина гулко стукнулась о мостовую.
– Какое ещё дело?
Эврисфей обрадовался тому, что Геракл снизошёл до внимания к его персоне.
– Ты слышал о немейском льве?
Лицо Геракла оставалось безучастным.
– Ну?
Эврисфей патетически воскликнул:
– Этот зверь скоро съест всех овец!
В ответ, на яркий возглас Эврисфея, прозвучал флегматичный ответ:
– Пусть ест, раз голоден.
Эврисфей вздёрнул вверх руки, призывая, в свидетели, небеса.
– Он съел моего кота!
Геракл спокойно ответил:
– Заведёшь нового.
Эврисфей вскричал в притворном отчаянии:
– Он съест меня!
Геракл усмехнулся:
– Давно пора. Не будешь приставать.
И тут хитромудрый Эврисфей уяснил для себя, что с этого бока Геракла не пробить. Чувство глубокой социальной ответственности в нём пока ещё не проснулось. Следовало срочно поменять вектор психологической атаки. Неоперившееся, болезненное самолюбие юного переростка – вот та болевая точка, на которую надобно давить. Поползновения на себя, любимого он уж точно не потерпит!
– А если он съест тебя?
Геракл мгновенно встрепенулся:
– Меня?
