сиротской жизни. Был совсем крохой, когда услышал от бродячего менестреля песнь о Святогоровой Руси и ее славных защитниках – героях-богатырях. Слова давно стерлись из памяти, зато навсегда запало в сердце ощущение необычайного восторга и душевного подъема.
Ты герой, пелось в песне, и никто кроме тебя не защитит Святогорову Русь. Ты герой, и только ты способен сокрушить зло и отстоять правду!
Взрослые смеялись. Что за дурацкая песнь? Какой герой из простого сироты? Где та Русь, которую ты собрался защищать? Распалась на шесть княжеств, у каждого теперь свои правители и свои герои. Да и правда нынче у каждого своя…
Любимка упрямо тряхнул головой. Когда моя мечта исполнится, они увидят!..
Голоса богатырей смолкли. Друзья отправились к богатырскому терему. Скрипнули ступени высокого крыльца, лязгнули стальные защелки на дверях.
Любимка отошел от окна. Хватит рассусоливать. Чтобы заиметь медальон тягателя надобно усердно тренироваться. И тогда какой-нибудь калика непременно заметит его старания. Любимка подхватил метлу и встал в боевую стойку.
– Раз! Раз! Отскок! Раз! Раз! Удар!.. – несся из-за окна голос Ждана.
– Раз! Раз! Отскок! Раз! Раз! Удар!.. – пыхтел отрок, старательно повторяя все движения. За его спиной темнела неубранная гридница.
Сказ 2 – Поединок за мечту.
Бабах! Шумно распахнулась входная дверь. В гридницу ввалилась компания. Все в дорогих нарядах, украшенных мехами и драгоценными тканями. У каждого на поясе кинжал в позолоченных ножнах. А уж лица надменные, будто Любимку решила проведать свита правителя одного из семи княжеств.
Впереди высокий статный отрок в богатом кафтане, портки из шелка – такую материю даже на рубаху праздничную пустить не зазорно, а тут порты. Пояс прошит золотыми нитями, а уж шапка соболиная богаче, чем у князя.
Самое выдающееся на лице парня это не глаза – серые и колючие, не губы – плотные и тонкие, даже не подбородок – широкий и выпирающий. На лице парня царит нос. Большой, прямой и очень породистый.
Компания на миг затихла, тараща глаза.
– Гляди, кто это?! – сказал один.
– Девица что ль?! – усомнился второй.
– Как обезьян заморский скачет, – молвил третий, конопатый верзила. Он держал кулечек с красными ягодками смородины.
Только парень в соболиной шапке разглядывал Любима молча. Серые, как сталь, глаза сверкали сквозь острый прищур.
Любимка застыл в нелепой позе незавершенного удара. Выпрямился, руки суетливо спрятали метлу за спину. Щеки пошли красными пятнами.
"Ешки-матрешки! Как же это я сплоховал-то". Быстро глянул через плечо. Деревянные лежаки стоят неровно, половина сундуков у изголовья распахнута, на полу пыль, очаг черный от копоти. Оружейную стойку облюбовало семейство паучков, таких кружев наплели, жалко убирать. Даже на канцелярском столе, что справа от входа, полный бардак – сургуч рассыпался по столешнице, а свечи почти догорели, превратившись в два восковых
