изучают наше бытие. Они приходят в наши города и, искусно подражая нам или под личиной чужестранцев, наблюдают за всеми его течениями и вехами, всеми нашими деяниями и стремлениями. Они раскрывают перед нами пути к познанию, чтобы самим познать больше. Причем движет ими не столько стремление изучить нас, сколько то, что через знания о нас они могут получить знания более высокого порядка.
Это было поразительное открытие, не пришедшее в голову даже почтенному Дервишу. Однако куда нужно было войти, чтобы получить обещанные знания?!
– Ты понимаешь то, что здесь написано, без помощи своей чудесной лампы? – раздался вкрадчивый визгливый голос за моей спиной.
Я, очнувшись от раздумий, обернулся и увидел худого и нескладного человека небольшого роста и непонятного возраста. Лицо его было каким-то бесформенным и перекошенным, лишенным всякой растительности. Большие уши широко торчали в стороны, выпученные бегающие глаза были полны хитрости. Голос также был весьма неприятен. Все это отнюдь не вызывало расположения к нему, а в сочетании с вкрадчивой интонацией и пронзительным взглядом даже настораживало.
– Понимаю, – ответил я. – И даже – его смысл.
– Значит, тебе уготована завидная судьба, – загадочно пропищал он и, повернувшись, вприпрыжку и кособоко заковылял прочь.
Недоумевая, я отправился в деревню. Придя к своему шатру, я увидел приколотый у входа клочок папируса, на котором было написано три слова: «Их клинки отравлены». Прочитав эти слова, я скорее почувствовал, чем догадался, что тот, кто написал их, хотел сказать ими гораздо больше. В них было и предупреждение об опасности, и еще что-то, возможно, призыв на помощь. Я огляделся, отметив почти полное отсутствие людей вокруг. Все это удивило и насторожило меня, но я нисколько не испугался, так как на войне я многократно сталкивался не только с храбростью и ловкостью, но и с коварством врага.
Быстро войдя в шатер, я достал из-под тюфяка ятаган и кинжал, в которых до этого момента не было никакой нужды. Также я вынул из хурджуна и сунул в пояс серебряный сосудик с бальзамом, облегчающим действие многих ядов, и, готовый тут же вступить в схватку, вышел наружу. Но врагов поблизости не было, лишь стоящий невдалеке мальчик едва заметно поманил меня рукой. Этого мальчика я видел здесь неоднократно при весьма почтенных людях, и недоверия у меня он не вызывал. Все же я напряг внимание и не спеша, будто ни в чем не бывало, последовал за ним. Он шел быстро, петляя между шатрами и шалашами, и поспеть за ним, скрывая поспешность, было нелегко.
Наконец он вывел меня на площадь сходок, где стояла группа людей во главе со старшим по деревне. Мы приветствовали друг друга, после чего старший взволнованно обратился ко мне:
– Чужеземец! Тебе угрожает опасность. Могильные Черви сегодня забрали семерых почтенных мужей, несущих мудрость, в том числе прибывшего с тобой. Они усыпили их мертвым сном и увезли к ре
