все, о чем он думал. О новом избиении, которое устроит ему проснувшийся отец. О том, где еще на его теле появятся ссадины и синяки.
– Собирайся. Ты пойдешь со мной, – прошептал я.
Тута покачал головой и вновь вжался в дальнюю стену.
– Ты хочешь остаться здесь и снова испробовать отцовских кулаков? – удивился я. – Да он тебя попросту убьет, когда узнает, что я забрал деньги.
– Так не забирай их, господин, – взмолился Тута.
Я покачал головой:
– Ты уж прости, Тута. Пойдешь ты со мной или нет, но половина денег – моя, а вторая половина принадлежит убитому гонцу и его семье. Идем со мной. Днем ты мне говорил, что живешь на улице. Любая уличная жизнь лучше жизни с таким отцом.
– Он меня найдет.
– Тогда уедем из этого города вместе.
Я не представлял, куда теперь отправлюсь, но что еще могло держать меня в Завти?
Тута молча обдумывал мои слова.
– Господин, откуда мне знать, что это не ловушка? – наконец спросил он, глядя куда-то вбок. – Вдруг ты решил отплатить мне за обман?
– В театре ты спас мою жизнь. И за это я действительно хочу тебе отплатить.
Наконец приняв решение, Тута сделал шаг в мою сторону.
И в этот момент из задней комнаты появился его отец.
Волосы на его голове торчали в разные стороны. Нога покрылась коркой засохшей крови. Взревев от досады, убийца рванулся вперед, упираясь в пол здоровой ногой. Он смотрел на Туту и, казалось, не видел ножа в моей руке.
– Ты что же, гаденыш, деньги мои прикарманить решил? – заорал протрезвевший родитель.
Он схватил Туту за загривок, будто шкодливого щенка, и потащил к себе:
– Как ты смел, паскуда? Воровать у отца!
– Отец, это не так. Честное слово, – заканючил Тута, но отец ударил его здоровой ногой.
Потом спохватился, словно вспомнив обо мне и, что важнее, о деньгах. Глаза отца Туты скользнули по столу, заметили исчезновение денег и метнулись ко мне. Я не успел что-либо предпринять, как он направился в мою сторону.
Попытки отбиться ножом оказались безуспешными: он был куда тяжелее меня. Отец Туты толкнул меня в грудь. Я потерял способность дышать и почувствовал, что падаю. Голова ударилась о твердый каменный пол. В ушах отчаянно зазвенело. Злость сделала отца Туты сильнее. Он прижал меня к полу, одновременно сдавив шею и упираясь коленями в мою грудь. Потом пьяница плюнул мне в лицо. На его тунике выступила кровь. Где-то на задворках моего мозга мелькнула мысль: а вдруг он просто свалится от потери крови, не успев расправиться со мной?
Я попытался сделать вдох и не смог. Пальцы раненого пьяницы не отпускали мое горло. Повернув голову, я увидел неподвижно лежащего Туту. Глаза мальчишки были закрыты. То ли он замер, боясь шевельнуться, то ли потерял сознание. Я безуспешно старался высвободить горло из хватки крупной, мозолистой руки. Другой рукой отец Туты шарил
