которую можно было кое-где перейти вброд, почти не замочив ног. Но теперь Вад мчался с огромной скоростью, без всякого русла, разлившись чуть ли до самого горизонта. А по нему, сталкиваясь со страшным треском и грохотом, сплошной лавиной неслись льдины.
Ребятам, то и дело делившимися впечатлениями, приходилось громко кричать, чтобы услышать друг друга. Сколько они провели там времени, они не знали. Но смотреть на ледоход им скоро надоело. Солнце спряталось в облаках. Возле реки заметно похолодало, они продрогли и, ёжась, прятали руки в рукава. Вовка сказал, что уже надо идти домой. Если его родители узнают, что он без спроса ходил к реке, ему сильно попадёт.
Пока они любовались ледоходом, не заметили, как река сзади них начала медленно заливать луг. В самом низком месте, где будущая дорога поднималась к насыпи, уже колыхалась вода. Озадаченные таким поворотом дела, дети остановились в растерянности и испуге. До их дома по прямой было совсем недалеко. Стоит перейти луг, а там уже начинался пологий подъём к их улице. Но это было летом. А теперь весна, началось половодье. Они стояли и не знали, что им делать.
Тогда, осторожно щупая дно, Лера ступила прямо в валенках с резиновыми галошами в воду, и потащила за руку упирающегося и хныкающего Вовку. Дорога под водой, хотя они её и не видели, была твёрдая на ощупь. Если по ней идти осторожно, никуда не сворачивать, то можно скоро дойти до начала их улицы. Они шли гуськом, Лера – впереди. Но вода на дороге почему-то вместо того чтобы становиться мельче по мере их приближения к дому, наоборот, становилась всё глубже.
В какой-то момент они уже оказались в воде по пояс. Потом по грудь… Потом по шею… Странно, но от того, что они постепенно погружались в воду, дети совсем не чувствовали холода. И они продолжали путь. Вода становилась то по пояс, то почти по грудь, – это так менялось естественное дно луга. Дорогу под ногами они уже давно потеряли, она свернула куда-то вправо. И что проку, если её все равно не было видно под водой…
Дети молча брели, ориентируясь только на крайние дома улицы. Вова был ростом выше Леры. И в какой-то момент всё же оказался по самую шею в воде. Лера вслед за ним угодила по подбородок. Но уже наступила ногами на мелкое спасительное место. Тяжеленные ватные пальто, набухшие водой, тянули их вниз, как гири, мешая идти. Вовка даже перестал хныкать.
Шли они медленно, – постоянно проваливаясь то по пояс, то по грудь. Сколько так брели, Лера с Вовой даже не знали. Было ещё достаточно светло. Хорошо, что весенние дни долгие. Наконец, дети почувствовали, что вода становится всё ниже и ниже. С каждым шагом она становилась им сначала по грудь, по пояс, по коленки, и вот – по галоши. И наконец-то они выбрались на сухое место. Вода с обоих лилась ручьями. В расквашенных валенках тоже хлюпала вода. Они понуро брели по поселковой улице, а на них удивлённо смотрели люди и показывали пальцами.
Как досталось Лере за это «путешествие» по разливу, – оставим за кадром… Её выпороли не столько в назидание ей самой, но, чтобы показать «акт воспитания» и наказания
