прах формальных граф –Вам не брат ни друг, ни враг –
Вам остались в небесах
На защиту грОзы.
Щит и меч вам их крыло, остальное – уплылО,
То, что снизу так светлО, с высоты не свЕтло.
Гром внизу всегда неправ,
Но ему не надо прав,
Он разит, не зная прав…
Чуть остынет крик и прах,
Зришь: не зряшен этот крах – небо режет верно!
Сколько их: сроманенных не ради романа,
Накниженных не ради книг,
Трудов не ради традиций –
А для рыцарей простых – силу пить годится.
Аполлона ты не тронь, но, открыв простой огонь,
Драгоценным уголькам дверь не запирай ты.
Груздя кепки тянет груз,
Свойский мил не всем союз.
С войском «хрю» не дружен гусь,
Но – запомни: ты, как груздь,
Родом с грома злата.
Прапамять
Ко мне, молодому, к бумаге живой
Идут времена на поклон.
Приходят с пожаром, водой и травой
В бесцветный неслышащий сон.
Они по годам, как по этажам
Ко мне в верхотурье идут.
В гудящих ногах и гудящих ушах –
Планеты грохот и гуд.
Моя муза
Лес гнилой в нарывах злобной лени,
Песни и мольбы ему до фени.
С топором со склизким топорищем
Кто-то напролом чего-то ищет.
Кто в штанах суконных, в самом деле?
Чьи усы кошачьи пропотели?
То с циничной едкостью медузы
По нахалке блеет моя Муза.
Просека за хищной Музой-хамкой
Пахнет дорогущими духами,
Кожей респектабельных нашивок
От мажоров властвующих вшивых!
А ещё – принюхайся поболе –
Головной свинцовой нудной болью
«При железках» куркуля-поэта
С прежней честной музой неодетой,
Брошенной им в бедность и на нервы
В тесной комнатке его тетради первой.
А вослед валькирии жестокой
Солнце раскатилося потоком,
Свой восторг в трясину мира вперив,
Радостно швырнуло жарких перьев –
Больше половины состоянья.
Муза же моя – солнцестоянье,
И на пять минут неоценимых
Станет многомудрым Херувимом.
Шуточный самопанегирик
Нового слова шумит водопад,
Жаркие песни, да бьют невпопад,
Но от Айги до зелейных полей
Муза Максимова всех веселей.
Так ты, Максимов, налейся силой,
Дай силу петушку, что юн.
Сияй, Максимов, неугасимой
Горячей птицей Гамаюн.
Гимн позорному столбу
Вы создали солнце, надменно рассевшись,
Готовые тавра на плоть и на душу сажать,
Но если клеймённый возьмётся расстреливать
плевелы,
То добродетелям тоже несдобровать.
За высшую удаль вы – честные, выперли
Кто
