пашешь. Это «синдром усталости», я читала об этом в журнале…
– Я не устал! – почти орёт ей в ухо супруг. – Не делай из меня идиота. Это всё пишут для тех, кому плохо, чтобы было ещё хуже.
– Юрий Петрович! – мастер чешет за ухом. – Как ты думаешь, зачем я тебя пригласил?
«Ну свинья вылетая, – думает Юрий. – Ещё хрюкни, боров».
– Не знаешь? – продолжает мастер спокойно.
– Не знаю, – опускает лицо вниз слесарь.
– Ты уволен! – боров вскакивает с кресла и вытягивает указательный палец в сторону двери. – Собирай свои инструменты и катись отсюда к чёрту! Расчёт получишь в начале недели!
– Да иди ты сам… – в сердцах выкрикивает Юрий и чертит рукой дугу от плеча. С запястья слетают малайзийские часы. Летят через кабинет. Попадают мастеру в брюхо…
Пожар в автомастерской собрал всю округу поглазеть на яркое шоу. Пожарные люди и пожарные машины, пожарные шланги, пожарные лестницы. И бельмом скорая, будто из другого фильма. Всё красное, а она, собака, белая.
Пламя. Тяжёлое. Резиновое. С чёрной копотью. Не спеша тянется в небо, образуя неуместное грозовое облако под палящими лучами лета.
– Юра, – женщина споткнулась и обронила с ноги правую туфлю. – Мастер, где Юра?
Боров зло хватает женщину за руку, наотмашь бросает ей в ладонь малайзийские часы:
– Юра твой поджёг мастерскую!
– Где он?.. – не верит женщина. – Ответьте, где он?
– Сгорел на работе.
Под обломком обгоревшей и рухнувшей стены пожарные раскопали живое тело слесаря. Выжить помог стоящий рядом автоподъёмник, который не позволил плите упасть на бетонный пол и придавить бедолагу. Пока обгоревший мусор оттаскивали в сторону, Юрий, лёжа на спине, любовался небом. В тот момент он неожиданно понял, что на руке нет малайзийских часов. И ещё, главное, – ему среди этой вонючей гари впервые в жизни дышалось легко…
Вова пришёл
Вот уже долгую минуту насекомое пыталось разбить запотевшее окно. С завидной упёртостью муха билась о стекло, стирая с его поверхности матовый налёт.
Владимир очнулся и посмотрел на часы. Одиннадцать. «Рано», – подумал коммерсант и снова закрыл глаза. «Стоп, – мелькнуло с некоторым опозданием в его голове, – не может быть. Наверное, часы встали. Впрочем, чёрт с ними». Спешить было некуда, и время не имело значения.
Вова снова забылся. Чёрный лаз уводил его в таинственное подземелье. Он озирался по сторонам и едва различал в темноте, как один грунт меняет другой. Причудливые хитросплетения корней, неразличимый, неведомый, едва сладковатый запах и прохлада.
Ему вдруг стало хорошо, движение вниз продолжалось.
Неожиданно проход стал расширяться, на стенах появились красные блики.
Владимир на мгновение замер, втянул полной грудью уже явственно сладкий воздух, ещё и ещё. Заинтригованный предвкушаемым чудом двинулся дальше.
