кормежки, он не имел. Однако Персефона начинала ему нравиться. Хотя еще вчера он колебался, сегодня же твердо знал, что, если начнется драка, он ее прикроет.
Персефона повернулась к вождю.
– Коннигер, тогда Хэгнер – лжец!
– Да неужели? Если Сэккет, Эдлер и Хэгнер хотели тебя убить, то почему ты не мертва? – Коннигер сложил руки на груди и посмотрел на нее свирепо. – Кто поверит, что два опытных охотника поскользнулись и упали? Ты утверждаешь, что к их смерти непричастна?
Персефона открыла рот, чтобы ответить.
– Хэгнер! – крикнул Коннигер в темноту чертога. – Она тебя обвиняет – расскажи всем, что видел.
Однорукий мужчина выступил из тени и вышел на крыльцо.
– Мы охотились и нашли ее на водопадах с теми двумя парнями. – Он указал здоровой рукой на Рэйта с Малькольмом. Все подняли на них глаза, а те, кто стоял рядом, отшатнулись, что Рэйта ничуть не заботило. – Мы решили, что Персефоне нужна помощь. Ведь он дьюриец, и все такое. Думали, она попала в беду. Наверно, она нас не заметила потому, что целовалась со здоровяком.
Из чертога появилась женщина с венком на заплетенных в косы волосах и встала рядом с Коннигером, держась чуть позади. Услышав слова Хэгнера, она посмотрела на Персефону и покачала головой.
– Рэглан мертв меньше месяца, а ты уже крутишь с другим! Или ты сошлась с любовником еще до смерти нашего вождя? Бегала к нему в лес, пока твой муж мстил за твоего сына?
– Ты – мерзкий лживый кул! – выпалила Мойя и ринулась вперед.
Если бы ее не схватили, она добралась бы до ступенек.
– Придержи язык! – рявкнул Коннигер.
– Именно из-за таких выходок мы и распорядились насчет твоего брака, – заметила женщина с венком, судя по всему – жена Коннигера. – Мойя, ты – дикое животное! Хэгнер вобьет в тебя хоть какое-то уважение к людям.
Мойя дернулась, ее удержали.
– Продолжай, Хэгнер, – велел Коннигер.
– Ну, как я уже сказал, они целовались, но я решил узнать, что и как. Она явно была не против, обнимала его и все такое, однако мало ли что. Может, он ее принуждал. Мы взобрались на водопад, Персефона нас увидела и заявила, что нас нельзя отпускать обратно в далль. Якобы если люди узнают, то все пропало. И вот тогда те двое на нас и набросились. У здоровяка был меч, даже два. Нам не дали ни единого шанса! Он убил Сэккета и Эдлера. И меня бы тоже убил, если бы я не побежал.
– Почему ты так говоришь? – спросила Персефона. Она ничуть не разозлилась. Пожалуй, в ее словах чувствовалась боль, а тон и покачивание головы выражали полное недоумение. – Ты ведь знаешь, что это неправда.
Толпа увеличивалась, люди толпились уже за колодцем и каменным богом. Большая часть клана Рэн заполнила широкую дорожку, ведущую от ступеней чертога к центральным воротам. Они стояли плечом к плечу. У ближайших хижин дети взобрались на грубо обструганные скамьи возле кострищ,
