style="font-size:15px;"> – Бросаешь вызов однорукому? – воскликнула жена вождя. – Типично для дьюрийца!
– Какая разница? Если он говорит правду, боги даруют ему победу, даже не будь у него рук, а только один поганый рот. Или вы не верите в богов? – Рэйт презрительно покачал головой. – Типично для южан!
– Ты жестокий, дерзкий и несомненно лжец! – объявила жена вождя, тряся головой. – Разве сам не видишь, что ты подтверждаешь рассказ Хэгнера? Неужели думаешь, мы ничего не понимаем? – Она заговорила громче, чтобы было слышно толпе. – Какие еще доказательства нужны? Убийца, который помог Персефоне – дьюриец!
– Боги откроют правду! – рявкнул Рэйт и двинулся к Хэгнеру.
Коннигер шагнул между Рэйтом и одноруким. Яростный шум толпы нарастал.
Рэйт надеялся поесть горячего, выспаться как следует и, может быть, захватить немного припасов в дорогу. Вместо этого он получил обвинение в убийстве и стычку с вождем клана у дверей его чертога перед толпой изнеженных обитателей далля. Пожалуй, Шегон не был богом, но они наверняка его почитали. С тех пор, как Рэйт убил фрэя, на него будто легло проклятие. Утешало лишь то, что хуже быть уже не могло.
И тут прозвучал рог. Один, два, три сигнала.
Все внимание обратилось на дальний конец широкой дорожки. Мужчины кинулись запирать ворота толстым деревянным брусом.
Со стены раздался вопль:
– Пришли боги!
Персефона наблюдала, как собравшихся объял страх. Все взгляды обратились к вождю, однако Коннигер отнюдь не излучал уверенность. Он уставился на ворота и с трудом сглотнул.
– Поворачивают на перекрестке! – завопил Кобб со своего поста на стене возле ворот. – Они точно идут сюда!
– Что же нам делать? – спросил Бергин-пивовар, крутя в руках грязное полотенце.
Даже Тресса смотрела на мужа выжидающе, но Коннигер был не в силах ни пошевелиться, ни заговорить.
– Сколько их там? – крикнула Персефона через весь далль.
– Девять! – проорал в ответ Кобб. – Ну, то есть богов семь и двое… иных.
– Что же нам делать? – шепотом спросила Тресса у мужа.
Вождь прикрыл рот рукой. Тяжело дыша, он посмотрел налево, потом направо.
– Коннигер, тебе нужно выйти, – сказала Персефона. – Встреть их на дороге, пока они не дошли до далля. Поговори с ними. Я выйду с тобой, чтобы переводить.
И тогда Коннигер посмотрел на нее. Персефона ожидала, что он разозлится, яростно сверкнет глазами, может быть, даже ударит. Растерянному, затравленному взгляду она предпочла бы пощечину.
«Он думает, мы уже мертвы».
– Ну уж нет! – Коннигер покачал головой. – Это же равносильно самоубийству! Наши стены толстые, ворота надежные. Здесь нам ничего не грозит.
Персефона оглядела толпу и нашла Малькольма. Она спустилась с крыльца и схватила его за руку.
– Разве стены их удержат?
Малькольм покачал головой.
– Стены
