кивнул.
– Ну, хотя бы это у вас есть.
Глава 11
Наставница
«У рхулин-рхунов было семь кланов, у гула-рхунов – три. Каждым кланом правил свой вождь. В случае необходимости кланы объединялись и выбирали единого вождя, которого мы называли кинигом, позже от него произошло слово король. У фрэев не было ни кланов, ни вождей. Ими правил один фрэй, которого называли фэйном».
Три камешка упали на мраморный пол. Один покатился к Арион, она подняла гладкий голыш размером с яйцо и протянула Мовиндьюле. Сын фэйна вел себя так, будто камешек весил целую тонну – каждое движение свидетельствовало о неимоверных усилиях. Он даже дышал с трудом, вздыхая так, словно ему не хватает воздуха. Юноша стоял с хмурым видом, склонив голову и сгорбившись так сильно, что рукава его ассики соскользнули вниз и прикрыли кисти.
– Не могу.
– Попробуй еще раз, – настаивала Арион.
– Не хочу.
Приемную дворца Арион выбрала из-за высокого потолка. Она выгнала слуг, чтобы им никто не мешал заниматься, и именно здесь, у подножья главной лестницы, между роскошными фресками, гобеленами, полированным камнем и вазами с цветами они сошлись в поединке характеров.
– Меня это не волнует. Делай! – Арион сложила руки на груди, желая прекратить спор, однако перед ней стоял не обычный ученик. Мовиндьюле был принцем, двадцатипятилетним сыном фэйна Лотиана, и всю свою жизнь он провел в уединении дворца Тэлвара. Окруженный слугами и льстецами принц обладал явно завышенной самооценкой.
Он посмотрел на Арион с вызовом, в глазах сверкнула ярость.
Мало кто рискнул бы давать отпор сыну единственного фрэя, которому бог Феррол пожаловал силу убивать или приговаривать к смерти себе подобных. Однако мягкость не поможет ни Мовиндьюле, ни будущему его народа. Проведя с принцем некоторое время, Арион поняла: фэйн Фенелия хотела, чтобы она обучала ее внука не только Искусству. Именно этим она и занималась сейчас.
«Может, ты и принц, – думала Арион, – только я прожила на свете больше двух тысячелетий. Угадай, какой из двух колодцев глубже?»
Если она хочет его чему-нибудь научить, сперва придется заставить себя уважать. Насколько Арион знала, единственным, кого Мовиндьюле хоть немного уважал, кроме своего отца, был Первый министр Гриндал. Неудивительно, ведь Гриндал – живая легенда, обожаемая почти всеми миралиитами.
Отступать Арион не собиралась. Она стояла со сложенными на груди руками и смотрела прямо в глаза Мовиндьюле. Через несколько минут гнев принца сменился недоумением. Вряд ли слуги, прислуживавшие ему с рождения, отваживались встречаться с ним взглядом…
Сегодня они виделись в третий раз, шел второй урок, и принц проверял границы дозволенного. Века медитаций и тренировки не прошли даром. Арион даже не мигнула. Принц пытался подражать ее твердости. По крайней мере, упрямства ему не занимать. Это хорошо. Говорит о силе характера. С таким материалом можно работать.
В тишине их безмолвной войны
