Портреты заговорили. Пушкин, Фикельмон, Дантес. Николай Алексеевич Раевский

Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Портреты заговорили. Пушкин, Фикельмон, Дантес - Николай Алексеевич Раевский страница 27

Портреты заговорили. Пушкин, Фикельмон, Дантес - Николай Алексеевич Раевский Пушкинская библиотека

Скачать книгу

сцены, а также силе ее легких»[101].

      Среди многочисленных временных флорентийцев было немало знакомых и родственников Бутурлиных, особняк которых стал своего рода русским центром Флоренции. «Открытый дом» русского поверенного в делах, в котором, по словам Головкина, бывал «весь город», по-видимому, носил более международно-европейский характер, хотя иностранцы бывали и у Бутурлиных.

      Однако девочкам Тизенгаузен, если бы они того хотели, было с кем и дома поговорить по-русски – прежде всего, конечно, с родителями. Почти наверное они не хотели… И родные и знакомые – частица русского большого света, перенесенная в Италию, и говорили и писали по-французски. Надо, однако, сделать оговорку – лишь немногие русские, подобно Пушкину, владели этим трудным, синтаксически очень сложным, веками разрабатывавшимся языком, как образованные французы. Приходится согласиться с Н. Каухчишвили: Долли Тизенгаузен слышала во Флоренции не живую речь Франции того времени, а, скорее, международный язык высшего общества XIX века…

      Круг знакомых ее родителей и самой Долли был, естественно, шире, чем у Бутурлиных. Альбом, хранящийся в фонде Фикельмонов в городе Дечине, показывает, например, что среди подруг юных сестер Тизенгаузен было немало итальянских аристократок. Были и знатные польки – в том числе дочь тогдашнего русского министра иностранных дел князя Адама Чарторийского. Для дочерей русского посланника не существовало «пропасти, которая отделяла иностранцев от тосканцев»[102].

      Среди посетителей салона родителей двенадцатилетняя Долли, несомненно, видела в 1816 году и, можно думать, навсегда запомнила М-me де Сталь. Знаменитая писательница во время своего пребывания во Флоренции познакомилась с семьей русского поверенного в делах. В одном из писем к своей тамошней приятельнице, графине Луизе д’Альбани, она просит ее рекомендовать некую леди Джерсей супругам Хитрово, которые «должны хорошо принять в своем салоне эту очаровательную особу»[103]. Недавно чешская исследовательница Мария Ульрихова[104] опубликовала в Праге небольшое любезное письмо М-me де Сталь к генералу Хитрово, в котором содержится подобная же просьба:

      «Его Превосходительству генералу Хитрово,

      посланнику Русского Императора во Флоренции.

      Я вам писала из Болоньи, дорогой генерал, и вы мне не ответили – таковы русские, в тысячу раз более легкомысленные, чем французы. Несмотря на свое злопамятство, я рекомендую вам господина и госпожу Артур, моих знакомых ирландцев, которые год тому назад собирали в своем салоне в Париже самое приятное общество – попросите госпожу Хитрово, у которой столько любезной доброты, хорошо их принять ради меня и постарайтесь вспомнить о моих дружеских чувствах к вам, чтобы оживить ваши. До свидания. Все, окружающие меня[105], вспоминают о вас и, – на самом деле, – это очень нужно.

      Копе[106], 22 августа 1816.

      С дружеским приветом

      Н(еккер)

Скачать книгу


<p>101</p>

Е.М. Хитрово обладала сильным голосом; известно, что она пела в домашней церкви Бутурлиных во Флоренции.

<p>102</p>

Дневник Фикельмон. С. 18.

<p>103</p>

Там же. С. 15.

<p>104</p>

Marie Ulrichová. Lettres de Madame de Staёl conservйes en Bohкme (Мария Ульрихова. Письма мадам де Сталь, хранящиеся в Чехии). Prague, 1959. С. 79. Письма опубликованы с сохранением очень неправильной орфографии и пунктуации автора.

<p>105</p>

Вероятно, М-me де Сталь имеет в виду сына Августа, немецкого писателя Вильгельма Шлегеля и своего друга Альберта Рокка, сопровождавших ее во время путешествия по Италии.

<p>106</p>

Швейцарская резиденция де Сталь.