style="font-size:15px;"> Великим постом после молебна подходит к Батюшке женщина и говорит:
– Батюшка, помогите, скорби совсем задушили. Не успеешь пять проводить, как уже десять навстречу.
Батюшка, пристально взглянув ей в лицо, спросил:
– А давно ли ты причащалась?
Не ожидая такого вопроса, женщина смутилась и сбивчиво начала отвечать Батюшке:
– Да вот, Батюшка, недавно говела.
– А как недавно? – повторил Батюшка. – Годика четыре уже будет…
– Да нет, Батюшка, я вот только прошлый год пропустила, да позапрошлый нездорова была.
– А перед этим годом ты в деревне была? Вот тебе и все четыре года.
Храм Святителя Николая в Пленниках. Начало XX века
Женщина, поняв, что Батюшке известна ее жизнь, стала перед ним на колени и начала просить прощения.
– А что же ты у меня просишь? – заметил Батюшка.
– Проси у Бога, Которого ты забыла. Вот потому-то тебя и скорби одолели.
Великим постом во время чтения правил перед обедней к церкви подъезжает шикарная карета, на запятках которой стояли лакеи в белых ливреях. Когда один из них, спрыгнув, открыл дверцы кареты, из нее вышли четыре нарядные дамы. Шурша шелками и блистая драгоценностями, они направились к ящику, взяли большие свечи и спросили: «Эта ли церковь – Никола-Кленники, где принимает отец Алексей?» Получив утвердительный ответ, они стали к образу Иоанна Крестителя и долго о чем-то совещались.
Батюшка, увидев их в тот момент, когда они подходили к исповеди и уже готовы были вступить на амвон, сильно смутился и сам к ним двинулся и, как бы преграждая путь, сказал:
– Не только не могу вас исповедывать, но даже и начать литургии, пока вы не оставите храм.
И как они его ни упрашивали, Батюшка оставался непоколебим, наступая на них с такой силой, что им ничего другого не оставалось делать, как оставить храм. Батюшка же, проводив уходящих вплоть до половины лестницы, не возвратился до тех пор, пока дверцы кареты не захлопнулись.
В то время, когда я служила в приюте вместе с надзирательницей, случилось как-то раз так, что совершенно неожиданно для нас обеих вошел Батюшка. Было это в одиннадцать часов вечера. Дети все уже давно спали. Вид у Батюшки был взволнованный и бледный. Не благословляя нас, он поспешно сказал: «Вы вот обе уходите к ранней обедне. Запирайте-ка хорошенько дверь и следите за помещением, да во время чтения поминания посматривайте, все ли цело, все ли в порядке», – и после этих слов так поспешно вышел, что мы не успели взять у него благословения.
Насколько я припоминаю, это было во вторник. В четверг за ранней литургией, во время чтения поминания, вспомнив предупреждение Батюшки, я побежала взглянуть на помещение. Утро было морозное. Под ногами хрустел снег. Подбежав к двери, долго нащупывая замок, я не нашла его на месте. Толкнув дверь плечом, я была крайне испугана и удивлена тому, что она
