есть, тот самый Санудо, который построил знаменитый замок с башнями, что мы сегодня видели? Племянник Энрико Дандоло? – уточнил Смолев, задумавшись. «Странно, что Санудо для завоевания Киклад пришлось „собирать флот“ почти два года после смерти дожа. У Венеции, с ее самым мощным галерным флотом на Средиземном море, боевых кораблей хватало… Если бы речь шла о захвате земель для Венеции, корабли бы нашлись быстро!» – размышлял он. – «Похоже, это была его личная инициатива!»
– Да, вот именно, племянник! – радостно воскликнул Джеймс Бэрроу, поправляя очки. – И именно он стал герцогом Наксосским в тысяча двести десятом году. Надо сказать, что сам император Латинской империи э-э-э… Генрих I Фландрский, если не ошибаюсь, официально закрепил за ним этот титул. Подтвердил, так сказать, его земельные притязания. С большой помпой было все обставлено, м-да! – и англичанин сделал большой глоток из бокала. – Так возникла династия Санудо, что правила на Наксосе более ста пятидесяти лет! И теперь на острове есть замечательный замок, куда мы можем…
– Привидения, Джеймс! – едва сдерживая смех, перебила испанка английского археолога, который снова отвлекся. – Ради всего святого! Я требую привидений! Вы уже второй час нам рассказываете историю, но до духов и демонов мы так и не добрались!
Бэрроу добродушно и немного виновато рассмеялся. Он сделал еще один большой глоток, отставил стакан и продолжил нарочито хриплым голосом, глядя на Стефани и устрашающе вытаращив глаза. Смолев улыбнулся: Джеймс, в попытке казаться страшным, выглядел очень забавно.
– Так вот, про привидения, дорогая Стефани! Вас устроит жуткий демон, проклятый навеки и обреченный бродить по ночам по замку с фонарем? Он настолько зловещ, что все юноши, что встречали его, сходили с ума и бросались с башни Глезос вниз, прямо на каменные утесы, разбиваясь насмерть! Подойдет?
– Подойдет! – задорно согласилась Стефани и чокнулась своим бокалом с полупустым бокалом англичанина, принимая вызов. – Рассказывайте! Я жду подробности! Но почему, спрашивается, только юноши? Что за несправедливость?
– Видимо, девушки в ночное время по крепости просто не ходили, – высказал логичное предположение Смолев, улыбнувшись. – И правильно делали!
– Ужас какой! – произнесла Лили, следя за разговором и зябко поводя плечами. – Юноши? Прямо насмерть? И кто же это был? И ради всего святого, милый, что ты хрипишь, как удавленник? Прекрати немедленно, мне и так страшно! На нас уже оборачиваются!
Она была права: немецкая пара с удивлением прислушивалась к разговору за соседним столиком. Джеймс, не обращая на них никакого внимания, поднял руку, призывая друзей к тишине, словно собирался сказать сейчас что-то очень важное.
– Есть легенда, – своим обычным голосом продолжил он рассказ, – мне ее также поведал синьор Джузеппе, – будто бы, став герцогом
