рекой, в пролетах плыли крошечные бриллиантики света. Позабыв про Аллена, Энн стояла как завороженная.
– Ну что, выпьем за новую квартиру? – спросил Аллен.
Энн стряхнула c себя наваждение и взяла предложенную кока-колу.
– Аллен, чья это квартира? – тихо спросила она.
– Если захочу, то моя.
– Но кому она принадлежит?
– Человеку по имени Джино, но он говорит, что она для него великовата. Сам он живет в отеле «Уолдорф» – ему так удобнее.
– Но, Аллен, ведь ты не можешь себе этого позволить!
– Ты очень удивишься, когда узнаешь, что я могу себе это позволить. – Он снова улыбался этой чужой, незнакомой ей улыбкой.
Она повернулась, намереваясь возвратиться в комнату.
– Аллен, мне, пожалуй, лучше уйти. Я очень устала… и совершенно запуталась.
– Энн. – Он схватил ее за руку. – Энн, я богат, я очень богат.
Энн молча смотрела на него и вдруг поняла, что он говорит правду.
– Я люблю тебя, Энн. Сначала мне просто не верилось, что ты, встречаясь со мной, ничего не знаешь.
– Не знаю чего?
– Кто я такой.
– Ну и кто же ты такой?
– Все тот же Аллен Купер. Единственное, что ты знаешь обо мне, – это мое имя. Только оно тебе ни о чем не говорит. Ты знаешь меня как невезучего страхового агента. – Он усмехнулся. – Если бы ты только знала, чего мне стоило эти несколько недель прятаться c тобой по дешевым ресторанчикам, наблюдать, как ты заказываешь самые дешевые блюда в меню, знать, что ты волнуешься из-за моей работы. Энн, никогда раньше никто не тревожился из-за меня. Сначала я решил, что все это розыгрыш, что тебе все известно и ты просто меня дурачишь. Ведь со мной подобное проделывали и раньше. Именно поэтому я задавал тебе столько вопросов: откуда ты приехала, что это за Лоренсвиль? А уж потом нанял детектива, чтобы тот все проверил.
Увидев, как сузились ее глаза, он схватил ее за руки:
– Энн, не сердись на меня. Ты казалась такой невероятной, просто как из сказки. И Джино не мог в это поверить. Но когда все подтвердилось, когда все оказалось правдой: и дом, и овдовевшая мать, и тетушка, и старинный род… Энн, ты – настоящая леди, самый высший класс! Боже мой, когда мне все стало известно, я был вне себя от радости. Ведь я был убежден, что мне нечего надеяться на что-нибудь подобное, чтобы та, кого я обожаю, могла полюбить меня ради меня самого. Неужели ты не понимаешь, что это значит для меня? – Он закружил ее по комнате. – Я тебе не безразличен? Я тебе действительно нравлюсь? Неужели я сам, а не мое богатство?
Энн, задыхаясь, вырвалась из его объятий:
– Аллен, ну откуда мне было знать, кто ты такой, и, вообще, откуда бы я все это узнала, если бы ты мне сам не рассказал?
– Я никак не могу понять, как ты ухитрилась ничего не знать? Мое имя постоянно мелькает в светской хронике. Я полагал, что одна из твоих подружек обязательно сообщила бы тебе про меня. И уж безусловно, сам Генри Беллами
