Тебе не кажется странным, что из множества людей письмо нашел именно ты?
Рэв никогда не давит, и я это в нем обожаю.
Я киваю.
– Хочешь снова написать ответ?
– Не знаю.
– Врешь.
Он прав. Я хочу написать ответ.
На самом деле я уже думаю о том, что напишу.
Глава 6
Я БЫ НАЗВАЛ ТЕБЯ слегка депрессивной, но ведь я пишу девушке, которая оставляет письма на кладбище, так что в этом нет ничего удивительного. Тебе было интересно, испытываем ли мы одинаковую боль. Я не знаю, как на это ответить. Ты потеряла свою маму. Моя мама жива.
Тебе не кажется странным то, что люди называют смерть потерей? Как будто человек просто куда-то подевался и ты никак не можешь его найти. Или, говоря о смерти, они вкладывают в это слово другой смысл? Мол, человек ушел, а ты не знаешь куда и возможно ли его еще когда-нибудь встретить.
Мой лучший друг верит в Бога, рай и вечную жизнь, а я вот даже не знаю, что и думать об этом. Мы умираем, наши тела поглощает земля. Обычный круговорот веществ в природе, разве нет? А наша душа (или что там) вроде как должна жить вечно. Но тогда где она была раньше? Моего друга хватит удар, узнай он, что я говорю с тобой об этом, потому что с ним подобные вещи я не обсуждаю.
Выкладывая сейчас тебе все начистоту, я уже готов смять этот лист бумаги и начать все сначала. Но нет. Как ты сама заметила, когда пишешь незнакомому человеку, чувствуешь себя в некоторой безопасности. Я мог бы броситься к компу, погуглить имя твоей мамы и, наверное, найти какую-нибудь информацию о тебе, но пока меня устраивает все как есть.
Четыре года назад у меня умерла сестра. Ей было десять. Услышав, в каком юном возрасте она умерла, все приходят к выводу, что последние дни с ней мы провели в окружении онкологов и медсестер. Это не так. Мы даже не знали, что это были ее последние дни. Она прямо-таки излучала здоровье.
Ее убил не рак. А мой отец. Я мог это предотвратить, но ничего не сделал. Поэтому, когда ты пишешь, что чувствуешь себя фотографом, который может лишь наблюдать за происходящим со стороны, я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду.
Я уже часа два сижу на солнце. Воскресным днем на кладбище царит суета, и я полдня наблюдаю за тем, как приходят и уходят горюющие. Я прочитала письмо семнадцать раз. И читаю снова. Он потерял сестру. Мне вспоминается первое письмо с ответом, где он написал: «Я тоже».
Он надеялся найти обо мне информацию в Интернете. То есть о моей маме. Не мне его судить, учитывая то, что я практически караулила его у могилы мамы. Однако никакие поисковые системы не помогут ему узнать обо мне. Мама еще до замужества стала известной фотожурналисткой, поэтому, конечно же, менять фамилию не стала. Поиск в Гугле «Зои Торн» никак не приведет к Джульетте Янг. Мое имя даже не упоминалось в некрологе:
«Зои навсегда останется в сердце ее мужа Чарльза и ее дочери Джульетты».
«Останется в сердце». Этот парень прав. Насчет слов, которыми окружены разговоры о смерти и послесмертии. Словно мы все что-то друг от друга скрываем.
