(как раз то, что больше всего бросается в глаза). Если нам удастся разгладить твою кожу и выровнять цвет, шрамы не будут выглядеть так пугающе.
Чудесно, я вызываю у нее отвращение!
– Ну и в конце концов есть пластическая хирургия.
– Пластическая хирургия?
Я правда настолько отвратительно выгляжу, что мне нужна пластика?
Дженнифер, видимо, не уловила ужаса в моей интонации, и с энтузиазмом закивала.
– Конечно! Я говорила о тебе со своим знакомым врачом. Я показала ему пару твоих фотографий, сделанных в больнице, и он сказал…
– Ты говорила с кем-то, не спросив меня? – ахнула я. – Показывала мои фотографии?
Дженнифер вздрогнула, испугавшись моей реакции.
– Я не хотела тебе говорить, пока не узнаю, сможет ли он помочь. Не хотела зря обнадеживать. Но он сказал, что можно попробовать, Элла. Ты не всегда будешь выглядеть так же плохо, как сейчас.
С меня хватит. Я больше ни секунды не хочу продолжать этот разговор.
– Не могу поверить, что ты это сделала.
– Я всего лишь хотела помочь.
– Говоря, что я уродлива до ужаса и мне нужна пластическая операция?
Анастасия чуть не поперхнулась от смеха и пробормотала:
– На правду не обижаются.
– Анастасия! – испуганно вскрикнула Дженнифер. – Не смей никогда говорить такие вещи.
Гневно посмотрев на дочь, она с отчаянием обратилась ко мне:
– Это несправедливо, Элла. Ты же знаешь, я имела в виду совсем другое. Я просто хочу тебе помочь выглядеть лучше, и если мы можем что-то сделать…
– Спасибо, я перенесла достаточно операций.
Дженнифер прикрыла глаза и потерла висок. Мне стало неловко. Она вела себя крайне бестактно, но тем не менее действительно пыталась помочь. День сегодня выдался на редкость ужасным, и я не хотела с ней ссориться. Я встала со стула и взяла пакеты, которые она принесла.
– Я спрошу у врачей, можно ли мне этим пользоваться, хорошо? Нужно, чтобы они разрешили.
Дженнифер тоже немного успокоилась и кивнула. Когда я уходила, она тихонько сказала мне вслед:
– Я правда просто хотела помочь, Элла.
Ох! Теперь, ко всему прочему, я еще и чувствовала себя виноватой. Я остановилась и повернулась к ней лицом.
– Знаю. Прости. Сегодня просто не очень удачный день, и мне нужно отдохнуть. Пойду полежу немного в ванне.
– Попробуй добавить в воду немного лавандового масла. Там есть, в пакете. Оно очень успокаивает.
Я сидела в ванне, пока вода не остыла, и наконец смогла хорошенько проплакаться. Оказавшись наконец наедине с собой, я тут же разревелась, но вовсе не из-за взглядов других ребят и не потому, что меня считали изгоем, а скорее от осознания того, что это – моя новая жизнь. Ана права: ничто теперь не исправит мою хромоту и не разгладит шрамы. И сегодняшний кошмар будет
