и Джульетте, это просто катастрофа. Рич, может нам стоит разрешить ей остаться дома и окончить школу дистанционно?
– Да уж, будьте добры, – взмолилась Анастасия, войдя в комнату следом за Джульеттой, как будто я решила созвать тут семейный совет.
Джульетта закивала в знак солидарности.
– Я думаю, так будет лучше для всех.
Отец внимательно оглядел нас и внезапно взорвался:
– Нет!
– Но Рич…
– Нет, Дженнифер. Ты знаешь, почему мы не можем. Теперь это – ее жизнь. Ей нужно привыкнуть.
Внутри у меня все сжалось. Я не ожидала от него особой чуткости, но он не проявил ни капли сочувствия. Даже не пытался понять, как трудно мне было сегодня, и хотя бы немного утешить.
– Ты же слышала, что сказал врач. Ей нужно научиться общаться с людьми. Нельзя замыкаться в себе, станет только хуже.
– Но у нее никогда больше не будет друзей, – возразила Дженнифер. – Это травмирует ее на всю жизнь.
Вспомнив, что я и так уже травмирована на всю жизнь, она поморщилась:
– Я имею в виду, в эмоциональном плане.
Какая потрясающая вера в меня! Дженнифер, как и ее дочери, считала меня уродиной. Я такая страшная, что не обойтись без пластической операции, а еще у меня никогда не будет друзей. Не могу сказать, что все эти мысли не волновали меня, но как человек, исполняющий роль моего родителя, она могла хотя бы сделать вид, что считает иначе. Нам всем не помешало бы немного оптимизма.
– Может, стоит подыскать специальную школу для таких детей, как она? – предложила Дженнифер. – Есть ведь школы для детей с ограниченными возможностями. Может, ей будет комфортнее среди равных.
Ну она и выдала! Среди равных? Можно подумать, шрамы и хромота делали меня и других искалеченных подростков недочеловеками! Мой отец юрист, и его должно было возмутить подобное невежественное и дискриминационное высказывание, но вместо этого он с интересом посмотрел на жену:
– А что, это идея. Я спрошу у врачей, как они на это смотрят.
Его слова поразили меня. Когда-то давно он оставил меня ради этих людей, но сейчас я чувствовала себя преданной еще раз. Он же мой папа и должен защищать меня. Или хотя бы думать о моих чувствах.
– Алло! – крикнула я. – Я вообще-то здесь! Если вы хотите обсуждать меня, как будто у меня нет собственных мыслей и чувств, можете хотя бы не делать этого при мне?
Дженнифер побледнела, а отец прикрыл глаза рукой, потирая виски, как при головной боли.
– Ты права, Элла. Я виноват перед тобой. Давай поужинаем сегодня вдвоем и все обсудим?
– Что? – вскрикнула Джульетта. – Папа! Это несправедливо! Мы уже забронировали столик на сегодня!
– Я знаю, милая. Но у Эллы правда был тяжелый день. Я думаю, нам не помешало бы пообщаться с глазу на глаз.
– У нас у всех был тяжелый день! А о нас ты подумал? Теперь все вращается вокруг нее! Ужин в честь начала учебного года – семейная традиция. Ты не можешь забить на свою настоящую семью только
