мохнатыми руками.
– Какой расизм! – возмутился обладатель баса. – Мы в Аду не терпим предрассудков и одинаково издеваемся над всеми расами. Кроме евреев, пожалуй, их вообще никто не любит…
– У евреев и Ада-то нет, – заметил один из монстров.
– Вот именно, – согласился голос. – Они дискриминируют нас, а мы – их. Все честно. Вытащите из моего гостя эту фигню, он же не рыба! Эй, парень? Приди в себя, не притворяйся мертвым!
Во мне не было ни капли притворства, но разлепить веки я был не в силах. Волна невероятного облегчения и удовольствия накрыла меня, когда я после сковороды оказался на земле. Теплый грунт, устилавший землю Ада, показался мне ледяным по сравнению с раскаленным железом. Я мог только стонать, обхватив руками колени и ощущая, как моя обгорелая кожа срастается вновь.
– Так, вот только не надо начинать получать удовольствие, – бас зазвучал уже прямо над самым моим ухом. – Тут это законодательно, конечно, не запрещено, но как-то неприлично, согласись. Вставай, Антон Шальков, возвращайся в Ад, хватит витать в облаках…
Тут я все-таки распахнул глаза: прямо перед моим лицом маячила холеная физиономия, которая могла бы принадлежать какой-нибудь голливудской кинозвезде, любимцу женщин бальзаковского возраста, играющему опытных, обласканных жизнью мужчин, героев-любовников. Обладателю глубокого, бархатистого баса на вид было лет 37. Черты его были вполне человеческими, за исключением совершенно красных глаз с белыми зрачками да витых бараньих рогов, которые выглядывали из-под его идеально уложенных каштановых волос средней длины. На фоне покрытых коричневой жесткой шерстью чертей, которые сбились в кучу и нерешительно топтались неподалеку, забыв о необходимости мучить грешников, мужчина смотрелся очень странно: он был одет в идеально чистый, выглаженный черный костюм, стоимость которого наверняка превышала несколько тысяч долларов. Пока я, голый и трясущийся, лежал перед ним на земле, мне удалось рассмотреть его ботинки. Как могут в Аду, среди копоти, песка и пепла, ботинки быть такими чистыми??
– Кто вы? – только и смог спросить я, закашлявшись. Мне хотелось пить, во рту все еще был привкус жареного мяса и сажи.
– О, говорить может! – обрадовался мой собеседник, хлопнув от удовольствия руками себе по коленям. У него были длинные, почти звериные когти на пальцах, однако на них виднелись следы дорогого маникюра. – Значит, он точно адвокат. Лежит без одежды, на последнем издыхании, но талант болтать и задавать правильные вопросы, как говориться, не прожжешь.
– Кто… вы? – с трудом повторил я. Кажется, это был мой последний вопрос, на большее мои иссохшие голосовые связки были не способны.
– Да я-то простой и достаточно скромный герцог Ада, мое имя демон Астарот, – он распрямился, но только для того чтобы отвесить мне короткий, немного шутовской поклон. – Вопрос в том, кто у нас ты? – Увидев, что я плохо соображаю и не понимаю, о чем идет речь, он покосился на чертей. –
