образа жизни, гуляли парочки и извращенцы.
На улицах опасно, говорят все.
Но не более опасно, чем в вашей голове.
Я знаю это, потому что если сидел бы целый день дома, то спятил бы и, возможно, тоже повесился.
После смерти Саши самоубийство внезапно стало казаться до жути реальной опцией, потому что это случилось с кем-то, кого я знал.
Или думал, что знал.
Раньше я всегда рисовал примерно такую картину: мы все окончим школу, и он поступит на какой-нибудь технический факультет. Будет усердно учиться, станет асом в своем деле. Так же тихо, как жил, он вклинится в мир трудоголиков, станет профессионалом, и с возрастом к нему придет уважение других людей, которого у него не было в детстве и молодости. Он встретит девушку, какую-нибудь тихоню, поддерживающую его замкнутый образ жизни, потому что она сама страшно застенчивая, и они поженятся. И у них будут дети…
Мне казалось, что я знаю его будущее. Но, как выяснилось, я вообще ничего не знал.
Я облокотился на перила моста, чувствуя, как холод сковал пальцы. Перчатки я никогда не носил. Вокруг постепенно начинало темнеть, и один за другим зажигались огни. Позади проносились вечные машины, но я едва различал шум их колес.
Изнутри жгло странное чувство, и неожиданно я нашел ему название.
Это была вина. Я как наяву видел перед собой его взгляд – птицы с обломанными крыльями, вспоминал силуэт висящего тела и понимал, что должен был его спасти.
Я ведь всегда его спасал.
Неужели его жизнь была настолько невыносимой? И кто в этом виноват на самом деле? Наш тупой класс? Его родители? Какая-нибудь девушка? Все же я – потому что пришел слишком поздно? Все сразу?
Это была бесконечная игра в вопросы, ловушка причин и следствий, в которую попадались все.
Картина перед глазами внезапно приобрела четкость. Я смотрел на окружающий мир и переливы света, а сердце вздрагивало все чаще и чаще. Меня охватило глубокое отчаяние, оттого что никогда не понимаешь, куда именно закралась ошибка. Я не знал, в чем она заключается, но она определенно была.
Это как чувствовать занозу в теле, но не иметь возможности ее вытащить.
Наша школа – самая обычная. Большое здание в центре города. В левом крыле – младшие классы, в правом – старшие. Она считается хорошей, потому что тут мощный преподавательский состав, а ученики побеждают в олимпиадах.
Но это только фасад. Ковырните его – и вам откроется другой мир.
В первую очередь, все не такое, как кажется. Главный подвох не в том, что здесь, как и везде, действуют двойные правила и запреты.
Все дело в проклятом возрасте.
Когда тебе шестнадцать, необходимо решать, кем стать. Весь подростковый период, в сущности, – одно сплошное самоутверждение. За счет атрибутов вроде смартфонов или бесконечных субкультур и противостояния. За счет других,
