и принялась молотить в нее кулаками.
– Кель! – взревел Тирас. – Уведи ее!
Никакого ответа.
– Кель! Я тебя убью!
Но советник то ли ему не верил, то ли желал смерти нам обоим. Я невольно задумалась, заразен ли король. Возможно, он страдает от неизлечимой болезни и, когда та его прикончит, настанет мой черед?
Какие бы надежды ни возлагал на меня Кель, я совершенно точно была не в силах помочь. Несколько минут я стояла спиной к королю, не зная, что делать дальше, и не осмеливаясь к нему приблизиться. Он больше не кричал и не пытался со мной заговорить, все, что я теперь слышала, – тяжелое прерывистое дыхание. Я не хотела ему сочувствовать. Не хотела жалеть. В конце концов, он ничем не заслужил моей доброты. Но, наблюдая его агонию, трудно было оставаться безучастной. Страдания Тираса напомнили мне муки лесного орла. А если я нашла в душе каплю сочувствия к птице, неужели у меня не найдется ее и для человека, пусть даже такого, которого мне впору было ненавидеть?
Я отступила от двери и осторожно вернулась в угол. Король тут же вскинул на меня глаза, черные, безнадежные, почти молящие, но не стал кричать или прогонять. Может, у него уже не осталось на это сил? Теперь его так трясло, что цепи на полу дрожали и лязгали. Я опустилась перед ним на колени – так близко, что он при желании мог бы меня ударить, но страх куда-то ушел. Увы, у меня не было голоса, чтобы спросить, где у него болит или в чем причина его недуга. Все, что мне оставалось, – приложить ладони к горячей влажной груди, надеясь, что я смогу принести ему покой. В конце концов, с птицей это сработало.
От прикосновения мы оба вздрогнули. Я закрыла глаза, как тогда, на поляне. Облегчение. Тирас со свистом выпустил воздух сквозь сжатые зубы, и я сосредоточилась сильнее. Покой. Прохлада.
– Что ты со мной делаешь? – прошептал он.
Дыши. Спи. Отдыхай.
Дыши. Спи. Отдыхай.
Дыши. Спи. Отдыхай.
Я повторяла эти нехитрые пожелания снова и снова. Король больше не двигался, не отталкивал меня и не пытался прогнать. Я как могла усердно посылала ему целительные образы, и чем настойчивее я была, тем размереннее становилось его дыхание.
– Ты Целительница? – спросил он опять еле слышно.
Я вновь покачала головой. Я не исцеляла, а рассказывала. Предлагала. Приказывала его телу уменьшить боль, утешить агонию. Вылечить себя. Я понятия не имела, творится все это у меня в голове или слова выходят через руки сгустками энергии, но упорно продолжала сидеть с закрытыми глазами, прижимая ладони к сердцу Тираса.
– Ты ведьма, – простонал он, вольно или невольно подаваясь мне навстречу.
Я ощутила прилив торжества и удвоила усилия. Не знаю, сколько времени прошло, но дрожь, сотрясавшая короля, оставила его и передалась мне. Как и тогда, в лесах, я полностью исчерпала свои силы. Только на этот раз мне удалось отследить момент опустошения. Я с трудом удержалась от того, чтобы ткнуться лбом в плечо Тирасу Мне хотелось открыть
